Владимир Богданович совершенно напрасно оценивает Т-37 и Т-38 по аналогии с 
увиденным в 60-х ПТ-76. «Поплавок» ПТ-76 был сделан на другом уровне технологии 
и в другую эпоху, эпоху поголовной моторизации соединений. Сегодня плавают и 
БМП, и БТР, и даже некоторые зенитные комплексы. В войну БТР плавали как топоры,
 а мотопехота часто ездила на грузовиках вместо БТРов. А основная масса пехоты 
передвигалась пешком и на лошадях. Плавающие танки конца 1930-х были еще 
«сырыми», конструкция их не была отработана. Как показывают примеры из опыта 
финской войны, факт наличия или отсутствия Т-37 или Т-38 в войсках не означал 
принципиального изменениях их возможностей по преодолению водных преград. 
Перевозить десант Т-38 не мог: «Малое водоизмещение не позволяло перевозить на 
его (Т-38. — А.И.) броне через водные препятствия даже двоих пехотинцев. 
Перегрузка в 120—150 кг приводила к захлестыванию набегающей волны в люки танка 
при выполнении каких угодно маневров на воде. Итог всегда был неизменным. Танк 
тонул». (М-Хобби. 1997. № 9. С. 34.) В результате реку Тайпален-Йоки и озеро 
Суванто-ярви в декабре 1939 г. форсировали на резиновых лодках или наводя под 
огнем финских пулеметов и пушек понтоны.
Дело было не в легкости или времени выпуска советских плавающих танков. 
Проблема была в их конструкции и реальных технических характеристиках. Боевая 
ценность танков Т-37 и Т-38 представляется весьма сомнительной именно из-за 
вышеизложенных недостатков. А Владимир Богданович традиционно ошарашивает нас 
сногсшибательной версией потери множества советских легких танков:
«Потому командиры легко с ними расставались: приказывали слить остатки топлива 
и передать его тяжелым и средним танкам. А легкие — взрывать, жечь, ломать, 
топить или просто бросать».
Во-первых, непонятно, каким топливом могли поделиться с тяжелыми и средними 
танками оснащенные автомобильными двигателями Т-37А и Т-38. Средний Т-34 и 
тяжелый KB вообще были дизельными. Слить бензин в средние Т-28 и тяжелые Т-35 
была возможность только у командиров трех-четырех мехкорпусов РККА. Во-вторых, 
остается неясным, куда должны были сливать топливо из Т-38-х перед их 
«сепуккой» ввиду их непригодности к оборонительным боям командиры стрелковых 
дивизий, в состав которых штатно входили плавающие танки. Судьба Т-38 подобна 
судьбе других советских танков летом 1941 г. Они погибали под огнем 
противотанковой обороны немцев, ломались на маршах, бросались из-за недостатка 
топлива.
Другие страны выставляются В. Суворовым, согласно требованиям патриотической 
аудитории, сирыми и убогими:
«Выясняется, что в Германии плавающих танков нет и никогда не было. [...] А у 
нас плавающие танки были еще в начале 30-х годов XX века. Мы Германию в этом 
вопросе почти на столетие обошли. И во Франции плавающих танков не было. И в 
Британии (прости, Британия, не гневайся на правду) плавающих танков ни перед 
войной, ни в ходе не создали».
Никогда не нужно считать других идиотами. В других странах тоже размышляли над 
проблемой форсирования рек. И если в результате этих размышлений принимались 
отличные от нас решения, на это были веские причины. Плавающие танки немцам 
были совершенно не нужны, так как у них было перпендикулярное решение проблемы, 
к которому они пришли после длительных опытов и экспериментов. Проблемой 
форсирования водных преград танками немцы занимались еще до сброса версальских 
ограничений. В 20-е годы «Гросстрактор» учили плавать. Но начиная с 1936 г. 
немецкие конструкторы сочли, что строительство специальных дорогих плавающих 
танков, имеющих ограниченные боевые возможности, нецелесообразно. Была принята 
другая концепция преодоления водных рубежей танковыми подразделениями. Легкие 
танки Pz.I и Pz.II имели быстросъемные мореходные понтоны. В приложении к Pz.II 
понтон выглядел как лодка с вырезом для корпуса танка. Понтон надевался на танк,
 и гребной винт подключался к ходовой части «двойки». Средние танки Pz.III, про 
которые Владимир Богданович написал «обыкновенные T-III, и плавали они не лучше 
паровоза», и штурмовые орудия Stug III оборудовались аппаратурой подводного 
вождения Z-w, позволяющей преодолевать водные преграды глубиной до 5 м с 
жесткой трубой-шнорхелем или 15 м с гибкой трубой-шлангом и дополнительным 
насосом (в 1941 г. имелось оборудованных таким образом 120 танков Pz.III , 40 
танков Pz.IV и 40 Stug III), или быстросъемными комплектами wU-le, позволяющими 
при установке форсировать водные преграды глубиной до 2,5 м (до уровня 
открытого люка башни, через который производились забор воздуха и эвакуация 
экипажа в случае появления течи).
Комплекты wwU позволяли буксировать танк Pz.III по дну реки без наличия в нем 
экипажа. Комплектами wU-le, wwU были оборудованы в 1941 г. до трети всех Pz.III 
Ausf H и Ausf J. Это если потратить деньги на серьезные книги по немецкой 
технике таких авторов, как Томас Йенц и Вальтер Шпильбергер, и ознакомиться с 
действительным состоянием вопроса наличия средств для преодоления водных 
преград. Чтобы не нести чепухи, как это с упоением делает Владимир Богданович 
на страницах «Самоубийства»:
«Но фокус в том, что Гальдер ничего не писал про немецкие плавающие танки. [...
] Из диссертации в диссертацию наши академики пишут о немецких плавающих танках,
 ссылаясь на Гальдера. И уже в правительственной газете доказывают, что у 
Гитлера их было значительно больше, чем у Сталина, А между тем это были 
обыкновенные T-III, и плавали они не лучше паровоза».
Плавать «тройки», конечно, не могли, но по дну их «ныряющие» (Tauchpanzer) 
модификации ходили уверенно. Про «ныряющие» танки и писал Гальдер в своем 
дневнике. Откроем второй том и читаем. Страница 26, запись от 1 июля, цитирую: 
«1. Может быть подготовлено танков-амфибий: около 100 танков Т-III и 20 танков 
T-IV». На стр. 35: «д. Танки-амфибии на 1.8.40: 90 танков Т-III с 37-мм пушкой,