подавляющего преимущества, из 60 дивизий на 30-й день мобилизации будет вычтено 
некоторое количество перебитых австрийцами при ударе 40 австрийских против 35 
русских. Мы видим практически одинаковые побудительные мотивы, по сути, 
вынуждавшие руководителей генеральных штабов разных стран рисовать на картах 
стрелочки, направленные на территорию сопредельных государств, с которыми может 
случиться война. Альтернативы этому нет, или мы отдаем противнику инициативу, и 
он наваливается превосходящими силами на нашего союзника или на выгодный ему 
участок общего фронта, достигает там успеха, а потом всеми силами обрушивается 
на нас или другой участок фронта. Армия, выбравшая пассивную стратегию, будет 
просто разгромлена по частям. Напротив, если планы наступательные, стратегия 
активная, то противник не будет спокоен за оборону на тех участках фронта, где 
он не планирует активных действий. Вместо максимальной концентрации всех 
возможных сил на направлении главного удара противник будет вынужден ослаблять 
ударную группировку за счет войск, усиливающих оборону пассивного участка, 
которому грозит наш удар. Исходя из этих общестратегических соображений, в 
штабах армий, готовящихся к очередной войне, разрабатываются наступательные 
планы. Последний из рассматриваемых нами планов — это план Германии, 
базирующийся на идеях Шлиффена. В нашу задачу не входит детальное описание 
этого плана, отмечу только один важный аспект. Несмотря на общую наступательную 
направленность, план предусматривал оборонительные действия в Восточной Пруссии,
 с опорой на развитую железнодорожную сеть и легендарные укрепления этой 
области, ставшие крепким орешком для русской армии в двух мировых войнах. Это 
важная особенность наступательных планов, о которой ни в коем случае нельзя 
забывать. Фронт соприкосновения армий большой, и нельзя всюду наступать: 
неизбежно будут участки, где придется строить оборону. В случае с планом 
Шлиффена такими участками должны были стать Восточная Пруссия и левый фланг 
германской армии, опиравшийся на крепость Мец. Какой из этого можно сделать 
общий вывод? Планирование наступательной операции не исключает возможности 
построения на определенных участках фронта оборонительных сооружений и занятия 
прочной обороны, задача которой — сковать возможно большие силы противника, 
пока наши ударные крылья делают свое дело. Чисто оборонительные планы — это 
удел государств-карликов, чья задача или продержаться до тех пор, пока 
могущественный союзник не задавит их противника, или дорого продать свою жизнь. 
Примером подобной стратегии могут служить действия Сербии, Бельгии в Первой 
мировой войне.
Итак, мы постепенно переходим к событиям Второй мировой войны. «Может быть, 
что-то изменилось?» — спросит читатель. Нет, указанные выше базовые принципы 
стратегии никуда не делись.
Польский план войны с Германией базировался на тех же самых представлениях о 
роли и месте обороны в войне, которые заставляли писать наступательные планы 20 
годами ранее. Главнокомандующий маршал Рыдгз-Смиглы, несмотря на очевидный факт,
 что Германия сильнее Польши и, возможно, нанесет основной удар не по союзнику 
Польши Франции, а по самой Польше, заложил в план не только оборонительный 
элемент, удержание всей территории Польши, но и наступательный элемент, удар по 
немецкой группировке в Восточной Пруссии. На границе с Восточной Пруссией одна 
небольшая группировка польской армии (две дивизии, две кавбригады) 
развертывалась в районе Сувалки, другая, более крупная (армия «Модлин» в 
составе четырех дивизий и двух кавбригад), — вдоль южной окраины Восточной 
Пруссии и третья (армия «Поммерлен» — шесть дивизий) — в «польском коридоре». 
Такое распределение сил указывает на замысел предпринять наступление по 
сходящимся направлениям против немецких войск в Восточной Пруссии. В некотором 
смысле польская армия воспроизводила ситуацию 1914 года, когда удар по 
Восточной Пруссии должен был отвлечь немецкие силы от главного направления, 
польской западной границы. Реализуемость этого плана оставим за кадром, нас 
интересует только его характер. Замечу, что изложенные мной факты не являются 
тайной, все вышеизложенное можно прочитать в «открытых источниках». Небольшая 
цитата: «В основу польского стратегического развертывания в сентябре 1939 года 
был положен наступательный план, ставивший своей задачей захват Данцига и 
Восточной Пруссии». (Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы. М.: Воениздат. 1940. С. 
33—34). Георгий Самойлович анализирует группировку польских войск и делает 
вывод: «Таким образом, вся польская армия, не считая прикрытия на восточной 
границе и резерва внутри страны, составила 6—7 отдельных групп и была своей 
основной частью обращена фронтом на север, против Данцига и Восточной Пруссии. 
Сильная Познанская группа войск составила как бы стратегический резерв и в 
мечтах кое-кого из стратегических фантазеров, видимо, должна была победоносно 
войти в Берлин, от которого ее отделяло расстояние всего в 150 км». (Там же. С. 
35). Причины поражения Польши скорее не в плане, а в развертывании и 
мобилизации, но эту тему мы обсудим несколько позже. А пока обратимся к 
военному планированию Франции и Англии.
31 мая 1939 года французский генеральный штаб начал разработку плана 
наступления на фронте между Мозелем и Рейном, который должен был стать основой 
военных действий против Германии. Этот план был предложен 1 сентября 1939 года 
генералом Гамеленом правительству. Главный удар по этому плану предполагалось 
наносить вдоль Рейна на Майнц, отрезая основную германскую группировку с тыла. 
Однако это предложение не было реализовано. Была лишь предпринята ограниченная 
операция в районе Саарбрюккена с целью установить контакт с линией Зигфрида. 
Заняв Варндский лес к западу от города и продвинувшись на 7—8 км между Шпихерн 
и Хорнбах, французские войска получили 12 сентября приказ прекратить 
наступление «ввиду быстрого развития событий в Польше». Далее началась война, 
получившая название Sitzkrieg, «сидячая война», известная также как «странная