рассматривались подобные обращения от имени военных преступников, проживавших 
на Западе. Заместитель министра иностранных дел И.Н.Земсков разработал подход, 
согласно которому Советский Союз вообще не должен вступать в какие-либо 
переговоры о воссоединении семей преступников. Этому принципу мы последовали и 
в деле Гордиевского. Согласно советскому законодательству, он являлся не просто 
преступником, а изменником Родины. Поэтому его семья оставалась жить в 
Советском Союзе вплоть до 1991 года.
    Когда позиция Первого главного управления была доложена председателю КГБ В.
М.Чебрикову и получила его одобрение, мне было поручено поехать в МИД для 
согласования ее с этим ведомством. Шеварднадзе прочитал записку в моем 
присутствии, нажал на кнопку и пригласил своего первого заместителя Г.М.
Корниенко. Тот в течение многих лет был ведущим экспертом по Соединенным Штатам 
и принимал непосредственное участие в разработке советской внешней политики на 
западном направлении. Деятельность Шеварднадзе как министра иностранных дел я 
ценил невысоко, но в данном случае надо отдать ему должное: в деликатной 
ситуации министр прислушался к мнению опытного дипломата. Корниенко полностью 
поддержал предложения КГБ, и Шеварднадзе подписал записку.
    Еще более удивительным нам показалось то, что Горбачев согласился с 
запиской. Случись это году в 1988-м или позже, я думаю, он не осмелился бы на 
столь резкую реакцию по отношению к Западу.
    Конфликт с англичанами вылился в то, что 25 советских граждан, несомненно 
указанных Гордиевским, были высланы из Великобритании. Мы ответили тем же. 
Советская контрразведка была хорошо осведомлена о том, кто из англичан 
занимался разведкой в Советском Союзе и кто мог подозреваться в проведении 
специальных ме-
148
роприятий, поэтому ущерб, понесенный Англией, был не меньше нашего. 
Раздосадованные англичане выслали еще 7 советских граждан. В ответ мы отобрали 
7 английских представителей и выдворили их. После этого премьер-министр Англии 
Тэтчер наконец заявила, что «пора остановить эту карусель». В Англии поняли, 
что у нас больше специалистов по Великобритании, чем у них квалифицированных 
русистов, и мы сможем быстрее оправиться от полученных ударов. Кроме того, 
англичане, видимо, решили, что им выгоднее иметь дело с установленными 
разведчиками, чем с новичками, которых нужно долго изучать, чтобы убедиться в 
их принадлежности к специальным службам. Поэтому я считаю, что эта схватка 
закончилась вничью.
    С возможностью появления время от времени изменников типа Гордиевского 
вынуждена считаться любая разведка, будь то КГБ, СИС или ЦРУ. От провалов не 
застрахован никто. Но Гордиевского больше всего профессионалы презирают за то, 
что он особенно подло вел себя по отношению к бывшим друзьям и коллегам. Он 
нанес тяжелый удар по соотечественникам и иностранцам, подчас вовсе не 
причастным к специальным службам.
    Больше всех пострадал от стремления Гордиевского к «самоутверждению» 
норвежец Арне Трехолт, которого по его оговору упрятали в тюрьму на 20 лет.
    Глава 14
    ТРЕХОЛТ - ЖЕРТВА ИНТРИГИ
     
    Суббота, 21 января 1984 г. Вторая половина дня. На даче звонит телефон 
специальной связи. Меня просят срочно прибыть в штаб-квартиру разведки. 
Накануне в Осло по подозрению в шпионаже в пользу Советского Союза арестован 
известный норвежский дипломат и подающий большие надежды политический деятель 
Арне Трехолт.
    Арне Трехолт. Его образ сразу встает передо мной. Я познакомился с ним на 
одном из приемов в советском посольстве в конце своей командировки в Осло. Это, 
очевидно, было в 1971 или 1972 году.
    Мы уже виделись с ним однажды и раньше. Помню, я обедал в ресторане 
«Багатель» на Бюгдей Алле в Осло. В ресторан зашел Трехолт, который в то время 
работал сотрудником Норвежского внешнеполитического института. Мне он был 
заочно знаком по своей работе в качестве обозревателя центрального органа 
Норвежской рабочей партии — газеты «Арбейдербладет». Захотелось 
поприветствовать его и воздать должное за впечатляющие материалы о Греции, в 
которой в апреле 1967 года была установлена военная диктатура.
    Пришлось сдержаться. Мои «друзья» из норвежской контрразведки, как обычно, 
были неподалеку. Думаю, что, если бы они зафиксировали наше приветствие, это 
было бы ложно понято и использовано.
    Все это не выходит из головы, пока еду на машине к себе на работу. В 
бытность мою резидентом КГБ в Норвегии, а впоследствии начальником Третьего 
отдела ПГУ я старался всегда быть в курсе того, что происходило на Севере 
Европы. Мои длительные командировки в Норвегию также способствовали тому, что и 
впоследствии я следил за происходящим в политической жизни этой страны. В 
течение многих лет я читал наиболее важные разведывательные сообщения и 
дипломатические телеграммы, которые поступали из Осло. Имя Арне Трехолта в 70-е 
годы упоминалось в них довольно часто.
150
    Трехолт в норвежской политике был весьма интересной личностью. Наряду со 
многими другими представителями Норвежской рабочей партии советское посольство 
поддерживало с Арне Трехолтом регулярные контакты. Он был представителем нового 
поколения, которое выступало против вступления Норвегии в Европейское 
экономическое сообщество, было скептически настроено по отношению к НАТО и 
поднимало в НРП свой голос за новую ориентацию в сфере внешней политики. Эти