пост резидента в Лондоне. Английская контрразведка МИ-5 и сам Гордиевский 
расчищали дорогу на этот пост.
    Подсказывая своим английским хозяевам, какие меры принять в отношении того 
или иного советского разведчика, Гордиевский вел дело к тому, чтобы руководящая 
должность досталась именно ему. Других возможностей продвижения по служебной 
лестнице у него не было. Его отдача как разведчика даже при помощи и поддержке 
англичан впечатления не производила. В КГБ было много кандидатов на пост 
резидента в Лондоне, занимавших более высокие должности, чем Гордиевский, и 
обладавших более высокой оперативной квалификацией.
    Можно предположить, что Гордиевский знал имена некоторых политических 
собеседников, но не агентов, в тех странах, где он работал. То, что советские 
посольства и сотрудники разведки, работавшие под дипломатическим прикрытием, 
поддерживали широкие связи в различных кругах, не является ни сенсационной 
новостью, ни большим секретом. Имена таких связей были впоследствии грубо и 
скандально использованы в политической борьбе в Дании, Англии, а также в 
Норвегии. Особенно тяжело это ударило по видному норвежскому дипломату Арне 
Трехолту. Цель этой кампании просматривается вполне определенно. Так называемые 
«разоблачения» имели целью дискредитировать в первую очередь видных 
представителей левых сил.
    Секретные службы Великобритании имеют давние традиции в организации 
провокаций и компрометации лейбористов. Английские журналисты и историки 
последовательно предают огласке факты, объясняющие, каким образом МИ-5 плело 
интриги сначала в отношении Гарольда Вильсона, видных членов его правительства, 
затем бывшего лидера лейбористов Нила Киннока, а недавно Майкла Фута. Вовсе не 
случайно «разоблачения» Гордиевского последовали имен-
144
но в тот момент, когда популярность консерваторов в Англии упала до рекордно 
низкого уровня.
    То же самое касается Дании и Норвегии. В качестве источника фигурирует 
Гордиевский, но за скандальными заголовками в прессе усматривается режиссура 
специальных служб этих стран.
    Гордиевский не располагал информацией о деятельности внешней контрразведки 
и научно-технической разведки. Ему не были известны имена советских 
разведчиков-нелегалов. Поэтому он сосредоточился на выдаче своих бывших .коллег 
и компрометации тех иностранцев, окраска политических взглядов которых не 
нравилась его работодателям из западных спецслужб.
    Датская газета «Экстрабладет» развернула кампанию, направленную на то, 
чтобы бросить тень на лидера Социалистической народной партии Герта Педерсена и 
других радикалов. Редактор газеты «Информашон» Иорген Драгсдаль счел обвинения 
Гордиевского в свой адрес настолько грубыми, что обратился в суд. То же самое, 
как известно, предпринял Майкл Фут в Англии. Оба они выиграли процессы и 
получили крупные суммы денег в качестве компенсации за нанесенный моральный 
ущерб.
    Особой чертой всех этих скандальных кампаний является то, что они всегда 
развивались в определенном политическом направлении. Представителей правых сил 
никогда не обвиняли в поддержании контактов с русскими, а такие контакты были и,
 надеюсь, есть.
    Ни для кого не было секретом, что видный норвежский журналист и дипломат 
Арне Трехолт скептически относился к НАТО, выступал против вступления Норвегии 
в ЕЭС. А.Й. Драгсдаль писал и ежедневно публиковал обстоятельные статьи по 
вопросам разоружения, не вполне совпадавшие с официальной точкой зрения в Дании.
 Ни у кого не было сомнения в том, что думают Герт Педерсен или Майкл Фут по 
важнейшим вопросам внешней политики и международной безопасности. И удар был 
направлен своим острием именно против всех этих людей.
    Когда Гордиевского в 1985 году вызвали в Москву, у нас еще не было 
подозрения в том, что он является двойником. Вызов и двухмесячное пребывание в 
Советском Союзе были обычной практикой при планирующихся кадровых перестановках.
 То, что сам Гордиевский воспринял это как сигнал бедствия, — иное дело. 
Двойник не может не испытывать страха перед возможным разоблачением, и подчас 
ему кажется, что он на грани разоблачения. Предатель и сам пишет, что, когда на 
одном из совещаний, где он присутствовал, был затронут вопрос об усилении мер 
безопасности и недопущении утечки информации, он испугался и «ужасно боялся 
покраснеть».
    Оснований для панического страха у него, к сожалению, тогда еще не было: 
вопрос о повышении бдительности конкретно его не касался и наши встречи с ним 
носили рутинный характер.
145
    Однако в 1985 году следовало решить, быть ли ему резидентом в Лондоне. Его 
оперативная отдача не вызывала особого удовлетворения, и в конце концов было 
принято решение не возвращать Гордиевского в Англию, а найти ему применение в 
одном из подразделений Центра. В силу того что Гордиевский по раду оперативных 
дел, к которым он имел отношение в Дании и Англии, давал путаные объяснения, 
вызвавшие в процессе бесед с ним в Центре подозрения, за ним было установлено 
наблюдение. Впоследствии в прессе возникал вопрос, почему он сразу не был 
задержан по соображениям безопасности, как будто у органов КГБ было право 
делать что вздумается. Такого права и такой практики в 1985 году, разумеется, 
не было и быть не могло. Гордиевского нельзя было арестовать только на 
основании некоторых подозрений. Задержание можно было осуществить, но только с 
санкции прокурора и сроком до трех дней, после чего подозреваемому нужно было 
бы либо представить достаточно веские улики его преступной деятельности, либо