конкретным работникам.
    Начальники оперативных отделов, кстати, лично отвечали за организацию и 
осуществление финансовой помощи коммунистическим партиям в курировавшихся 
странах. КПСС еще со времен революции оказывала материальную поддержку братским 
партиям за рубежом, особенно тем, которые были запрещены. Это продолжалось 
вплоть до 1990 года. Деньги выделялись из особого фонда партии и передавались 
по назначению в соответствии с закрытыми решениями ЦК.
    Важнейшей задачей начальника отдела совместно с кадровым аппаратом был и 
подбор новых сотрудников в разведку, их подготовка. Выбор кандидата для 
зачисления в разведку требовал особого внимания и комплексного изучения. 
Насколько тяжелыми являются последствия ошибок, показывают случаи предательства.
 Далеко не
122
все офицеры оправдывали оказанное им доверие. Именно эта работа не была сильной 
стороной Якушкина, взявшего в отдел будущего изменника Родины Гордиевского. В 
качестве оправдания следует заметить, что подлости, как и таланту, необходимо 
время, чтобы проявиться.
    К работе по подготовке молодых сотрудников с середины 70-х годов был 
подключен легендарный Ким Филби. Он начал сотрудничать с советской разведкой 
еще в 30-е годы, выдвинулся в число руководителей британской контрразведки. Все 
это время он оставался одним из наиболее ценных наших источников. Как и еще 
один из представителей «великолепной пятерки» советских разведчиков в Англии — 
Дональд Маклин, Ким Филби ввиду реальной угрозы ареста нашел убежище в 
Советском Союзе.
    В то время, когда я познакомился с Филби, он был разочарован развитием 
событий в стране, которой посвятил свою жизнь. Сотрудничая с нами исключительно 
на идейной основе, Филби, несмотря на неоднократные предложения, никогда не 
взял ни копейки. Он был убежденным коммунистом и рассматривал свою деятельность 
как партийную работу. До прибытия в Москву он полагал, что уровень развития 
социализма в нашей стране выше, чем на самом деле. Его раздражало отсутствие 
дискуссий и политических свобод, самолюбование стареющего советского 
руководства, все более явные тенденции застоя.
    К моей просьбе принять участие в подготовке молодого поколения советских 
разведчиков Филби отнесся, однако, с большим энтузиазмом. На одной из 
конспиративных квартир КГБ в центре Москвы он регулярно стал встречаться с 
группой начинающих сотрудников, где на английском языке проводились беседы и 
семинары. Уже немолодой Филби проявил себя выдающимся инструктором и 
воспитателем. По нашей просьбе он готовил очень точные и емкие характеристики 
офицеров, с которыми вел занятия, рекомендовал перспективные направления их 
использования, делился собственными наблюдениями.
    Он умел подмечать сильные и слабые стороны собеседников, пожалуй, так, как 
это не удавалось никому. Одного из молодых офицеров, которого Филби 
охарактеризовал как человека по-своему талантливого, но несколько расхлябанного 
и несамокритичного, впоследствии командировали в Данию. Тот вскоре без ума 
влюбился в замужнюю датчанку, стал ей надоедать своими ухаживаниями, 
преследовать. Кончилось все печально. Датчанка пожаловалась на ловеласа своему 
мужу, а тот довел информацию до советского посольства. Сотрудника отозвали в 
Москву. И во многих других случаях замечания и прогнозы Филби сбывались почти 
полностью. К счастью, большинство из воспитанников старого разведчика блестяще 
оправдали его надежды и ожидания.
123
    Если в послевоенный период у КГБ существовало много постоянных источников, 
сотрудничающих с нами из идейных побуждений, то в 60-70-е годы их становилось 
все меньше и меньше. Главным побудительным мотивом сотрудничества становились 
материальные затруднения. В дополнение к материальному фактору разведка 
пользовалась иногда компрометирующими материалами, например сведениями о 
сексуальных отклонениях или склонности к алкоголизму. Так, гомосексуализм не 
допускался среди служащих в государственных учреждениях Англии, но по той или 
иной причине именно там он был особенно распространен. Одним из примеров такого 
рода являлась вербовка морского офицера Джона Вассала. В конце концов он был 
арестован и осужден, отбыл свой срок и написал книгу о своих контактах с 
советской разведкой. Однако с наступлением сексуальной революции на Западе 
отношение к разного рода сексуальным отклонениям становилось все более 
либеральным и они как возможная основа вербовки стали утрачивать свое значение. 
То, что ранее могло обернуться скандалом и использовалось для нажима на нужных 
людей, стало на практике неприменимым.
    Следует сказать, что особенности личности или слабость характера никогда не 
создавали прочную основу для сотрудничества со спецслужбами. Такие агенты 
зачастую действовали вяло, безынициативно и нередко вводили в заблуждение, 
принося больше вреда, чем пользы. Сотрудник ГРУ, например, установил контакт с 
одним спившимся офицером, погрязшим в долгах. Через короткое время тот был 
разоблачен, а советский военный атташе выслан из страны.
    Короче говоря, разведки испокон веков практиковали различные формы 
сотрудничества и контактов. Искусство руководства всегда состояло в том, чтобы 
использовать нужные стороны каждого сотрудника и источника и не дать развиться 
их слабостям. Вновь повторю, что индивидуальный подход к каждому человеку и 
случаю — это главный урок, который я вынес из работы в Центре с самого начала.
    В КГБ в целом и во внешней разведке в особенности по этому вопросу велись 
далеко не теоретические споры. Представители старшего поколения, несколько 
оторвавшиеся от реалий, недооценивали значение доверительных связей и не