объективно, но, думается, что большая осторожность и меньшая открытость 
составляют черту национального характера шведов.
    Частично объяснение, видимо, содержится в исторических предпосылках. В 
послевоенный период советско-шведские отношения в значительной мере осложняло 
уже известное российскому читателю «дело Валленберга». Как известно, Рауль 
Валленберг, в военные годы активно занимавшийся спасением евреев из 
гитлеровских концентрационных лагерей, был арестован советскими военными 
частями в Венгрии и исчез. В органах госбезопасности имелась информация о том, 
что он умер в Советском Союзе, но обстоятельства смерти не уточнялись. «Был 
найден мертвым в свой камере», — говорилось в документах. Все послевоенные годы 
официальные органы Советского Союза отмалчивалась, прикрываясь этими 
формулировками, и только с наступлением перестройки были преданы гласности 
некоторые архивные материалы по данному вопросу. Валленберг стал одной из жертв 
репрессивной сталинско-бериевской системы.
    После войны Советский Союз стремился не бросать вызова Швеции ни в вопросах 
разведки, ни по другим направлениям. Конечно, у нас были агенты и там. Наиболее 
известным (после разоблачения) стал Стиг Веннерстрем, который работал на 
Главное разведывательное управление Генштаба Министерства обороны Советского 
Союза. Его работа, как и работа других разведчиков, была нацелена на выяснение 
деятельности НАТО на Севере Европы.
    По отношению к Швеции мы всегда действовали очень осторожно, опасаясь 
спровоцировать Стокгольм на пересмотр политики добровольно объявленного 
нейтралитета. Отдавая себе отчет в том,
112
что шведский нейтралитет во многих случаях был прозападным, проамериканским, мы 
закрывали глаза на некоторые неприятные моменты, связанные прежде всего с 
Прибалтикой, в которой они вели агентурную работу. За послевоенные годы был 
разоблачен целый ряд советских граждан, завербованных шведской разведкой. Из 
разведывательных источников нам было достоверно известно, что шведская 
территория использовалась в качестве плацдарма шпионской деятельности против 
Советского Союза.
    Еще с начала 50-х годов Швеция занималась разведывательной деятельностью, 
вторгаясь в воздушное пространство и территориальные воды Советского Союза. 
Имелись неопровержимые данные о том, что эти действия совершались в 
сотрудничестве с ЦРУ. Сегодня это уже не составляет секрета. Даже шведские 
исследователи в последние годы смогли привести достаточно убедительные данные о 
том, насколько значительной была эта активность.
    Имея за плечами такой сильный козырь, как ЦРУ, шведские спецслужбы вели 
рискованную игру в сфере политики безопасности, разыгрывая карты сбитых 
самолетов и странных подводных лодок.
    Стоит напомнить, что это происходило в тот период, когда у власти в СССР 
находились достаточно решительные, импульсивные руководители. Можно было 
поддаться соблазну проучить страну, чей нейтралитет оказался столь 
односторонним и дырявым. Но политика Советского Союза по отношению к 
Скандинавским странам никогда не была направлена против них. Только в тех 
случаях, когда они сами позволяли Соединенным Штатам вовлечь себя в опасные 
игры (как в случае с У-2), ситуация становилась напряженной и непредсказуемой. 
К счастью, благодаря ответственности наших тогдашних руководителей 
спровоцировать СССР не удалось.
    Стоящие у власти шведские политики позволяли себе время от времени излишне 
морализировать по поводу политики Советского Союза. Москва реагировала на такие 
заявления болезенно, так как они затрагивали исторические корни двусторонних 
отношений, окрашенных как взаимным уважением, восхищением, так и завистью, 
подозрительностью. Ведь в отличие от Норвегии, с которой мы не воевали со 
времен викингов, Швеция и Россия хранили более свежие воспоминания о войнах 
друг с другом.
    И все-таки избранную Швецией роль международного арбитра и блюстителя 
морали в годы холодной войны не следует недооценивать. Хотя она и вызывала 
раздражение руководителей сверхдержав, но оказывала отрезвляющее действие, 
особенно когда страну возглавлял такой блестящий и острый политик, как Улоф 
Пальме. Требовались государственные деятели его масштаба, чтобы оказать влияние 
на процессы разоружения или урегулирования международных конфликтов. Он без 
колебаний, как уже отмечалось, критиковал Соединенные Штаты за вьетнамскую 
войну, а Советский Союз за введение войск
113
в Чехословакию и Афганистан. Активная позиция Пальме в конечном счете 
способствовала диалогу между великими державами.
    С буржуазными правительствами Швеции Советскому Союзу иметь дело было 
труднее. Только с неопровержимыми фактами в руках можно было побудить шведов 
снять маску показного «целомудрия». Особое место в отношениях двух стран в 70-е 
годы занимали утверждения шведских военных о якобы систематических заходах 
советских подводных лодок в территориальные воды Швеции. Каждый раз советская 
сторона опровергала эти утверждения. Поэтому такой инцидент, как посадка на 
мель в шведских шхерах в районе Карлскруны советской подводной лодки класса 
«Виски» (как окрестили ее на Западе) 28 октября 1981 г., явился настоящим 
подарком для определенных кругов Швеции. Эта нашумевшая история под названием 
«Whisky on the rocks», результат навигационной ошибки, в течение длительного 
времени осложняла наши отношения. Ряд шведских политиков и средства массовой 
информации нагнетали обстановку вокруг инцидента, развернув настоящую 
пропагандистскую войну. Атмосфера подозрительности подорвала многие прежние