|
располагалась начальная школа, а в подвале — кооперативный магазинчик,
помогавший советским загранработникам выживать в условиях чувствительного
разрыва между покупательной способностью советских дипломатов и ценами на
повседневные товары в городе. Мне предстояло прожить тут пару месяцев, пока не
будет подобрана квартира в городе.
Начальство до конца выдержало линию на соблюдение конспирации и на первых
порах приставило ко мне «чистого» дипломата Ломакина, чтобы у датских
контрразведчиков не возникло «шальных» мыслей о моем настоящем «профессьон де
фуа». В те поры в моде было наставничество, и сразу по приезде в Данию я в лице
Ломакина тоже получил наставника. Валентин отвечал за контакты с местным
«Обществом дружбы с Советским Союзом». Он был ненамного старше меня, но уже
успел поработать пару лет в Дании и считался опытным работником
внешнеполитического фронта.
По характеру осторожен, замкнут, женат.
В его задачу входило введение меня в курс датских культурнополитических
событий и реалий и плавное подключение к коллективной работе посольства.
Ломакин представил меня руководству Общества, и под его наблюдением я стал
делать первые робкие шаги на поприще укрепления дружбы Дании с Советским Союзом.
Конечно, большинство активистов Общества были коммунистами, но не все. Уже
тогда мне бросилось в глаза, что средний возраст членов Общества, как и в
датской компартии, склонялся к шестидесяти годам, что давало пищу для
размышлений. Конечно, не все симпатизирующие нам в те годы датчане состояли в
Обществе, но если среди активистов преобладали одни старики и коммунисты, то
напрашивался вопрос: кто же встанет во главе этой организации через десяток
лет?
При мне сменились несколько руководителей Общества. Когда я приехал в
Копенгаген, правление возглавлял Ингмар Вагнер, но в 1973 году его сменил
78летний адвокат и общественный деятель Хермуд Ланнунг — можно сказать,
легендарная личность. Благодаря своему колоссальному опыту и авторитету, он в
значительной степени способствовал активности этой общественной организации, но
в силу своего преклонного возраста с трудом уже справлялся со своими
обязанностями. К тому же Общество было у него не единственной общественной
нагрузкой.
Хермуд Ланнунг — ходячая история нашего века. Родился он в семье датского
помещика на острове Зеландия (впоследствии он будет называть себя «деревенским
пареньком»), окончил провинциальную гимназию города Соре, которая дала стране
не одного политического и государственного деятеля. Главной особенностью этого
датского Кембриджа было то, что уже в начале века там преподавали русский язык.
Это и определило судьбу Хермуда.
В начале 1917 года в одной датской газете появляется объявление о том,
что датской миссии в Петрограде требуется сотрудник со знанием русского языка.
Студент юридического факультета Копенгагенского университета не раздумывая
подает заявление в министерство иностранных дел, и в марте 1917 года он уже
гуляет по улицам революционной русской столицы, представляя, кроме датского МИД,
также и датский Красный Крест. «Деревенский паренек» из Зеландии становится
свидетелем исторических событий в России, оказывается в самой гуще политических
событий. Он закладывал ватой уши от выстрелов «Авроры», видел и слышал Ленина,
представившего первый декрет советской власти о мире, ходил на Дворцовую
площадь сразу после взятия Зимнего дворца революционными матросами, солдатами и
рабочими.
В 1919 году Дания прерывает отношения с большевистской Россией, и Ланнунг
возвращается домой. Но уже в 1922 году он появляется в нашей стране снова — на
этот раз в качестве комиссара миссии норвежского полярного исследователя,
путешественника и гуманиста Фритьофа Нансена с целью оказания помощи голодающим.
За два года работы Хермуд Ланнунг исколесил почти всю матушкуРоссию, многое
там увидел и пережил. В январе 1924 года он оказывается в Москве и как
представитель нансеновской миссии участвует в похоронах Ленина, сопровождая
гроб с его телом с Павелецкого вокзала и стоя в почетном карауле в Колонном
зале рядом с Крупской. Обо всем этом он написал в своей книге «Моя молодость в
России».
В Дании Ланнунг вступил в радикальную партию, традиционно занимающую
пацифистские позиции, и активно участвовал в движении за мир и разоружение. В
течение двадцати лет Ланнунг неразрывно связан с деятельностью ООН — сначала
как представитель Дании в ООН, а потом сотрудник ее аппарата на должностях
председателя различных комитетов и комиссий. За свою неутомимую работу в
интересах мира он награжден медалью ООН — случай чрезвычайно редкий в практике
этой международной организации.
После работы в ООН, не прекращая общественнополитической деятельности,
Ланнунг открывает в центре Копенгагена свою адвокатскую контору, и вот в этом
качестве мне посчастливилось застать его в Копенгагене в 1970—1974 годах.
Хермуд Ланнунг вел тогда дела Инюрколлегии — общественной организации при
Коллегии адвокатов Советского Союза, созданной для оказания помощи советским
гражданам, у которых за границей открывалось наследство от умерших
родственников. Практически во всех странах Европы и Америки Инюрколлегия имела
своих представителей в лице местной адвокатуры и исправно выколачивала деньги
изза границы. Наследственная масса в виде твердой валюты, за вычетом гонорара
и накладных расходов адвокатов, поступала в советскую казну, а наследникам
выдавался ее эквивалент в рублях — опять же за вычетом налога и стоимости услуг
Инюрколлегии.
Консульские учреждения Советского Союза выступали в качестве посредников
|
|