В нем примут участие сильнейшие советские легкоатлеты. 


2. Война
Книга оставлена на подушке, стакан крутого чая не тронут, кипяток, налитый до 
краев, остывает. Выглаженная сорочка брошена на спинку кровати. Все внимание 
репродуктору. Лица обитателей комнаты суровеют, взгляд приобретает 
настороженность, у кого-то болезненно дергается веко. Все застыли, кто где. 
Позы 
напряженные, мускулы наливаются под спортивными безрукавками. 

По радио выступает заместитель председателя Совнаркома СССР Вячеслав Михайлович 

Молотов. 

«Сегодня в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому 

Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали 

наши границы во многих местах и подвергли бомбежке наши города — Житомир, Киев, 

Севастополь, Каунас и некоторые другие...»
Для Димы репродуктор нем. Важности события не постичь. Он изучающе смотрит на 
товарищей, но боится их потревожить. Происходит нечто невероятное — это ясно, 
как день. Но что? Если бы ребята переговаривались, он бы хоть что-то из 
разговора ухватил. А так, когда все, точно в столбняке, не шелохнувшись, ловят 
каждое слово, нельзя требовать от них разъяснений. В лучшем случае, это будет 
раздраженный окрик или невнятная скороговорка. Попробуй уследи за артикуляцией 
губ — не уследишь. Придется ждать. Дима елозит на стуле, бычится, похрустывает 
пальцами. Впустую! Все внимние по-прежнему репродуктору. 

«Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории 
цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, 
несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и 
советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого 
договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время 
действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни 

одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это 
разбойничье нападение на советский союз целиком падает на германских фашистских 

правителей».
Дима не выдержал затянувшейся неизвестности. Необутый, на цыпочках, чтобы 
половицы не скрипели, подошел к Виктору Власову, взял его, низкорослого, за 
плечо, показал на динамик — «Что?» 

— Война, — тихо ответил Власов, сглатывая слюну. 

«Что?» — не понял Корзенников. 

— Война! — страшное, повторно сказанное слово сняло со всех, кроме глухонемого, 

гипнотическое наваждение. И только Дима не осознавал происходящего. Внове для 
него было это слово, еще не изучено — ВОЙНА. 

Внутри заводского двора, где расположилось общежитие, становилось оживленно. 
Как 
по гудку собирались люди, жестикулировали, переговаривались. Из гула толпы 
вырывались отдельные реплики, гневные и безрассудные, накаляющие и без того 
грозную атмосферу. 

СВОДКА ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ ОТ 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА 
С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши 

пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой 
половины дня сдерживались ими. Со второй половины дня германские войска 
встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После 
ожесточенных 
боев противник был отбит с большими потерями. Только в гродненском и 
кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных 
тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец. 

Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но 
всюду 
встречала решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносящих 

большие потери противнику. Нами сбито 65 самолетов противника.


3. «Кругом, шагом марш!»