невыполнимо. 

Обоим плохо давалась шагистика. Андрей не мог тянуть ногу, как положено. Дима 
не 
успевал реагировать на команды, чуть запаздыавал, копируя движения впереди 
идущих. Но это их не удручало, так как в главных дисциплинах — стрельба лежа, с 

упора, стоя, в цепи — они были из первых. Правда, Дима запаздывал нажать спуск 
при проведении залпового огня, но тут ничего не попишешь. Командир не винил 
парня, ведь его запоздалые пули точно ложились в цель. 

— На огневом рубеже красноармеец!.. 

На полегон выехала «эмка». Из кабины выскочил поджарый, но уже немолодой 
батальонный комиссар. Навстречу ему лейтенант. Козырнул, и в замирающем эхе от 
громогласного «смирно!» доложил о ходе подготовки. 

— Вольно, продолжайте занятия, — бросил старший по званию. 

Диме предстояло метать учебную гранату. «Влип». Он отставил правую ногу, по-
крестьянски неспешно поплевал на ладони, приноровился, и, качнувшись всем телом 

назад, послал снаряд в поле. 

Черный цилиндр чиркнул в небе и приземлился далеко за столбиком с отметкой 50. 

— Отчего не докладываете о выходе на позицию? Устава не знаете? — обратился 
батальонный комиссар к Диме. Недовольство его было наигранным: результат 
искупал 
несоблюдение устава. Но строгость проявить необходимо — партизанские настроения 

не должны охватывать часть. 

Корзенников «ел» глазами начальство. А «начальство» в ожидании ответа 
оценивающе 
оглядывало крепко сбитую фигуру солдата в новенькой, ладно сидящей форменке. 

— Объявите красноармейцу... Как фамилия? 

— Корзенников! — предупредительно подсказал лейтенант. 

— Значит, Корзенникову наряд вне очереди, — и Диме — Свободны. Кругом, шагом 
марш. 

Эта команда ему куда как знакома. Дима глухо стукнул подкованными каблуками, 
зашагал к стоящим поодаль друзьям. 

— Отчишлят его, вот увидишь, — грустно сказал Андрей Виктору. 

— Брось... 

— А не отчишлят, влипнет в какую-то ишторию. 

— Будет под нашим присмотром, не влипнет. 

— Неожиданно начнется перештрелка, как его предупредишь? Полезет лбом под пулю. 


— А, брось каркать. Своей пули все равно не услышать, глухой, не глухой — одна 
печаль. Тут он в равном положении с другими. 

Дима вплотную приблизился к ним. Взволнованный — грудь тяжело вздымалась — в 
раздражении махнул рукой. Затем, изменяя прежнему отвращению к табаку, 
потянулся 
за куревом. Глотнул дыма, закашлялся. Кинул папиросу на землю, затоптал ее 
сапогом. 

Прозвучала команда: 

— В две шеренги ста-а-ановись! 

Строем отряд промаршировал к приземистому дощатому домику для обслуживающего 
полигон персонала. Здесь перед отправкой на фронт состоялось комсомольское 
собрание. 

ПРОТОКОЛ КОМСОМОЛЬСКОГО СОБРАНИЯ 
9-ГО СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ 

СЛУШАЛИ: О МЕСТЕ КОМСОМОЛЬЦА В БОЮ.