"МЫ ДУМАЛИ, НАЧАЛАСЬ ВОЙНА"
В тот день - пятницу 28 октября 1955 года - линкор "Новороссийск" выходил в 
море в последний раз...
Командир дивизиона противоминного калибра капитан-лейтенант* Я.И. Либерман:
- Мы вышли в восемь часов утра. Шли в морской полигон, где моему 2-му дивизиону 
предстояло выполнить стрельбу
№ 13: стрельба в аварийной ситуации, то есть в условиях крена, пожара, выбывших 
из строя комендоров и тому подобное.
Меня аттестовывали на должность помощника командира линкора (нынешний - капитан 
2-го ранга Сербулов - собирался уходить после ноябрьских праздников в запас). 
Когда-то я завалил эту стрельбу. Теперь предстояло отдать должок... 
Отстрелялись мы хорошо.
Командир дивизиона главного калибра капитан-лейтенант
В.В. Марченко:
- После стрельбы мы определяли свою скорость на мерной миле. На все про все у 
нас ушло десять часов, и к 18.00 мы вернулись на базу. Я стоял на мостике 
вахтенным офицером. "Новороссийск" ложился на Инкерманские створы, когда с 
крейсера "Дзержинский", где находился штаб эскадры, мы получили семафор:
"Вам встать на якорную бочку № З".
Наша штатная бочка № 12 находилась близ бухты Голландия. На 3-й же всегда стоял 
линкор "Севастополь". Но с "Дзержинского" к нам на борт должен был перейти штаб 
эскадры, поэтому нас поставили поближе к крейсеру, то есть на траверзе Морского 
госпиталя.
Командир 6-и батареи противоминного калибра старший лейтенант (ныне 
контр-адмирал запаса) К.И. Жилин:
- Наш командир - капитан 1-го ранга Кухта - находился в отпуске, и линкором 
командовал старший помощник, допущенный к самостоятельному управлению кораблем, 
капитан 2-го ранга Хуршудов. Разумеется, опыта у него было поменьше, поэтому 
линкор из-за непогашенной вовремя инерции слегка проскочил бочку, пропахав 
левым якорем грунт. Так или иначе, но мы стали на якорную бочку № 3. С кормы же 
завели трос на другую бочку, чтобы ветром нас не развернуло поперек бухты.
Была пятница. Начали увольнять на берег офицеров, сверхсрочников, матросов. 
Кое-кому выпал "сквозняк", то есть сход с корабля на два дня - до понедельника. 
Сошел на берег мой сосед по каюте Женя Поторочин, старший лейтенант, командир 
группы управления. У него был день рождения. Я же заступил дежурным по низам. 
На стоянке, согласно Корабельному уставу, назначается дежурный по низам, 
который отвечает за порядок в подпалубных помещениях, за выполнение правил 
внутреннего распорядка и прочее.
На верхней палубе хозяин - вахтенный офицер, я же властвую в низах, оба мы 
подчиняемся дежурному по кораблю. В ту ночь им был старший штурман капитан 3-го 
ранга Никитенко. Развод суточного наряда начался, как положено, под оркестр: 
вахта, караул, артдозоры, дежурные по боевым частям и службам. К концу развода 
подошел Никитенко и принял, как говорится, бразды правления.
Командир дивизиона главного калибра капитан-лейтенант
В.В. Марченко:
- Едва мы стали на бочку, как началось увольнение личного состава на берег. 
Офицер, которому я должен был передать повязку дежурного по кораблю, прыгнул в 
баркас и был таков. Проявил, так сказать, расторопность. После ходовой вахты 
мне совсем не улыбалось заступать на дежурство, тем более что я оставался за 
командира всей нашей боевой артиллерийской части...
Командир дивизиона противоминного калибра капитан-лейтенант Я.И. Либерман:
- Тут нужно внести уточнение. Этим "расторопным" офицером был я. Дело в том, 
что меня отпустили на занятия в университет марксизма-ленинизма. Был строгий 
приказ командующего эскадрой, запрещавший пропускать занятия без уважительной 
причины, и я получил разрешение от помощника командира.
Капитан-лейтенант В.В. Марченко:
- Обязанности командира корабля исполнял старший помощник капитан 2-го ранга 
Хуршудов. Но он тоже убыл на берег, передав всю полноту власти помощнику 
командира капитану 2-го ранга Сербулову. Зосима Григорьевич душа-человек, из 
старых моряков, прекрасно знал корабельную службу. "Не горюй, - говорит, - 
кого-нибудь найдем". Нашли старшего штурмана Никитенко. Тот что-то задержался у 
себя в рубке, не успел карты сдать... В общем, он и заступил. Я же попросил 
дежурного по БЧ-5 (электромеханическая боевая часть) дать на офицерскую душевую 
горячую воду и пар. Помылся. Сербулов пригласил меня на чай. Вечерний чай по 
кораблю в 21 час. Значит, это было уже между девятью и десятью часами вечера, 
когда в кают-компанию заглянул Никитенко и доложил Сербулову, что 
северо-западный ветер усиливается, и попросил "добро" отдать левый якорь. 
Сербулов разрешил, и левый якорь ушел в воду... Скорее всего, именно он и 
вызвал сотрясение старой мины. Но кто это мог предположить тогда?!
В полночь прибыли баркасы с вернувшимися из увольнения матросами. Прибыли все - 
без замечаний. И я отправился к себе - в 20-ю каюту по левому борту на броневой 
палубе, рядом с трапом во вторую орудийную башню...
Командир отделения артэлектриков старшина 1-й статьи
Л.И. Бакши:
- В увольнение на берег я записываться не стал, хотя и была моя очередь. К тому 
же я, коренной севастополец, мог переночевать на берегу. Все удивились - как же 
так? Но у меня был свой расчет. 30 октября - день моего рождения, и потому я 
договорился с командиром группы управления старшим лейтенантом Захарчуком, что 
он уволит меня 29 октября на "сквозную", то есть до понедельника. 1 ноября я 
должен был прибыть на корабль к началу утренней приборки.