повел себя в этой ситуации молодой, дерзкий на язык офицер? Не исключено, что 
он повздорил с командиром "Жемчуга" капитаном 2-го ранга Левицким, человеком 
крайне монархических убеждений.
Как сложились отношения Домерщикова с этим человеком, под власть которого он 
попал на "Жемчуге"? Как откликнулся он на выступления команды, на события в 
городе? И почему бежал из России в годину революционных потрясений?
Архив безмолвствовал.
Глава тринадцатая
В РОССИЮ "МЛАДА" НЕ ВЕРНУЛАСЬ
Дочь Лебедева, Елена Сергеевна Максимович, жила на бывшей Кирочной улице (ныне 
Салтыкова-Щедрина), в том самом доме и в комнатах той самой квартиры, где 
прошли детство, юность и первые годы семейной жизни Екатерины Николаевны. 
Выстроенное в дворцовом стиле пятиэтажное здание отличалось от соседних 
построек великолепной лепниной, могучей аркой, наподобие триумфальной, некогда 
роскошными парадными, на площадки которых выходили матовые окна холлов огромных 
квартир. Дом был перенасыщен прошлым; я слегка проник в историю лишь одной 
квартиры, но каждая дверь, каждая ступень, каждое окно голосили немо: "Послушай,
 что я тебе расскажу!" От этого избытка памяти дом, казалось, готов был 
треснуть, и штукатурка кое-где в самом деле уже начала лопаться.
Елена Сергеевна долго вела меня просторными коридорами пространной квартиры, 
где кроме ее домочадцев жили еще несколько семей - невидных и неслышных в 
недрах дворянских апартаментов.
Под старинным резным торшером с шелковым колпаком я разложил фотографии 
Домерщикова и вкратце рассказал все, что мне удалось о нем узнать. Елена 
Сергеевна откликнулась на мой поиск всей душой. Она стала открывать какие-то 
шкафчики, извлекать из них коробочки, альбомы, бумаги. У меня запрыгало сердце..
.
- Когда умерла Екатерина Николаевна, - рассказывала по ходу дела Максимович, - 
мне позвонила женщина, которая ухаживала за ней в доме престарелых...
- Таисия Васильевна?
- Нет, Нина Михайловна... Она взяла на себя весь труд по уходу за Екатериной 
Михайловной, и именно ей было отписано все имущество Домерщиковых: мебель 
карельской березы, портреты, книги...
- У вас есть ее адрес?
- К сожалению, нет... Она мне позвонила и предложила взять что-нибудь на память 
о Екатерине Николаевне. Я приехала на Скороходова, но там почти ничего не было. 
Мебель вывезли, а на полу валялось вот это...
Максимович развернула пергаментной жесткости лист, сложенный вчетверо. В левом 
верхнем углу рядом с затушеванным двуглавым орлом бледнела фотокарточка 
Домерщикова в морской форме, прихваченная по углам четырьмя зелеными печатями. 
"Российское посольство в Риме", - прочитал я по кругу. Передо мной лежал 
заграничный паспорт Домерщикова, выданный ему в Риме 5 апреля 1917 года.
В развернутом виде этот диковинный документ мог накрыть многотиражную газету; 
на внутренней стороне его текст повторялся по-французски, с той лишь разницей, 
что воинское звание "Мишеля Домерчикова" переиначивалось на французский же 
манер: "капитан корвета".
Из дневника Иванова-Тринадцатого я знал, что после гибели "Пересвета" остатки 
спасенного экипажа были отправлены во Францию и в Италию на суда, купленные для 
русского флота. Значит, Домерщиков попал в Специю (это явствовало из 
консульской отметки) и там был назначен командиром корабля. Я мог судить об 
этом не только по паспорту, но и по фотографии, которую Елена Сергеевна нашла в 
комнате на Скороходова. То был уникальный снимок - я и предполагать не мог о 
его существовании! По нему одному можно было прочитать целую страницу из 
загадочной жизни...
СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ (см. фото на вклейке). На меня смотрел пристально и строго 
тридцатипятилетний кавторанг с идеальным пробором. Белые брюки, темная тужурка, 
твердый, накрахмаленный воротничок. Погон нет: к лету семнадцатого их уже 
отменили и ввели, как у англичан, нарукавные шевроны с "бубликом". Три нашивки 
- капитан 2-го ранга. Он стоит, опершись одной рукой на стол, заваленный 
картами и штурманскими инструментами, другой облокотившись на колено.
Глядя на него, вспоминалась песенка о неулыбчивом капитане: "Капитан, капитан, 
улыбнитесь... Ведь улыбка - это флаг корабля... Раз пятнадцать он тонул, 
погибал среди акул..." Но он и в самом деле уже не раз тонул и не раз погибал.
Резкие складки легли у губ. Лицо человека, познавшего удары судьбы - и какие... 
А впереди? Впереди продолжение похода на Север, прерванного взрывом у 
Порт-Саида, впереди еще самое опасное - прорыв через зоны действия германских 
субмарин, впереди Атлантика и Северный Ледовитый. Дважды его уже спасали из 
воды - тонущего, полуживого от холода. Повезет ли в третий раз?
"Капитан, капитан, улыбнитесь!"
Капитан не улыбался...
Специя. Май 1917 года
В Специи командиру вспомогательного крейсера "Млада" было не до улыбок. Генмор 
через своего морского агента в Риме Врангеля требовал от Домерщикова ускорить 
ремонт, перевооружение судна и выходить на Север. Но команда, только что 
пережившая гибель "Пересвета", не хотела испытывать судьбу в Атлантике. К тому 
же матросы были недовольны тем, что морское ведомство затянуло выплату 
жалованья и выдачу нового обмундирования.
Морской агент телеграфировал в Петроград: "Команда "Млады" сильно поизносилась 
и от англичан в Порт-Саиде получила лишь по одной смене платья и белья да по 
одной паре сапог".