Одна из фраз медведевского показания запомнилась мне буквально: "Я приставил 
ухо к ящичку и услышал тиканье часового механизма". Услышать-то он услышал и 
тут же засомневался - не померещилось ли? Да и кого подозревать? Квартирмейстер 
Пугачев, свой в доску, никак не походил на вражеского агента. Вызывать 
разводящего Медведев не стал, раз уж сам старший артиллерист приказал - пусть 
несет. И Пугачев унес ящичек в выгородку тринадцатого погреба, где хранились 
салютные патроны, набитые черным порохом, фальшфейеры, ракеты и прочие 
огнеприпасы.
Артиллерийский квартирмейстер Пугачев утонул на месте гибели "Пересвета". Во 
всяком случае, среди спасенных Медведев его не видел.
- Знаете, кто был старшим артиллеристом на "Пересвете"? Старший лейтенант 
Ренштке. Из немцев. А вот еще один любопытный документ. Собственноручная копия 
Кизеветтера с подлинника.
Странно было читать корявые матросские словеса, выписанные изящным офицерским 
почерком. Показание матроса Акимова, данное им комиссии по возвращении в 
Петроград: "Я, матрос Акимов Василий Иванович, крестьянин Тверской губернии, 
имею сообщить, что в день отхода "Пересвета" из Порт-Саида стоял дневальным в 
жилой палубе. Как пробили первый большой сбор на отдачу швартовых, в палубе 
никого не было. А только вижу - с кормы идет араб в красной шапке и с чемоданом.
 Чемодан кожаный, двенадцать вершков длиною. Араб по-русски меня спрашивает: 
"Где каюта лейтенанта Ренштке?" Я указал. Араб постучал в дверь Ренштке, ему 
открыли, араб зашел, и дверь закрыли на ключ. Думаю, нету такого в уставе, чтоб 
офицеру с арабом на ключ запираться. Дай гляну в замочную дырку. Глянул. Стояли 
оба ко мне спиной и в чемодане чтой-то шурудили. Тут сверху рассыльный бегит. 
Стучит Ренштке в каюту, мол, их благородие старший офицер к себе кличут. 
Ренштке через дверь ответил: "Сейчас иду". Рассыльный убег, а Ренштке все не 
выходит. Тогда старший офицер еще раз рассыльного прислали. Ренштке вышел. Но 
араба в каюте запер на ключ и ушел на ют. Больше показать не могу. Пришла смена 
и сменила меня с дневальства.
Матрос Акимов".
- Ну а теперь, - лицо моего собеседника сделалось торжественным и строгим, - я 
покажу вам истинного виновника гибели "Пересвета".
Он достал из конверта старую кофейного цвета фотографию размером с почтовую 
открытку. На ней был изображен моложавый бритолицый английский офицер с 
аккуратным пробором. Френч с огромными накладными карманами стягивала ладно 
пригнанная портупея. Бриджи, краги со шнуровкой... Лицо открытое, правильное и 
даже приятное...
- И старший лейтенант Ренштке, и квартирмейстер Пугачев были всего лишь слепыми 
исполнителями воли этого человека. Кто он? Старший офицер "Пересвета" старший 
лейтенант Михаил Домерщиков - собственной персоной (см. фото на вклейке). Агент 
и инструмент английской разведки. Тип с очень темной биографией. Кадровый 
офицер русского флота. В русско-японскую войну служил младшим артиллеристом на 
крейсере "Олег". Дезертировал с него в Маниле и сбежал с какой-то японкой в 
Австралию. Заметьте - в британский доминион. Там он быстро пошел в гору, думаю, 
неспроста, так как кое-какие услуги англичанам он мог уже оказывать еще и на 
"Олеге" по пути русских эскадр из Либавы в Цусиму... Но это к слову. А вот и 
факты. Великолепно владея английским и, видимо, уже будучи на службе у 
Интеллидженс сервис, Домерщиков просит руки дочери английского вице-консула в 
Австралии. Этот брак вводит его в круг английской аристократии. Он преуспевает, 
и, как видите, форма английского офицера ему к лицу.
С началом первой мировой войны Домерщиков засылается в Россию и внедряется в 
среду русского флота. Сначала он изучает подводное дело, а затем проникает в 
отряд особого назначения. Оттуда в качестве старшего офицера "Пересвета" 
матерый резидент отправляется на Север, где в нарождающейся русской флотилии 
англичанам весьма важно иметь своего человека.
Упустив корабли Бестужева-Рюмина, британцы намерены разделаться с "Пересветом", 
и господин Домерщиков получает секретное задание. Выполнить его не составляет 
для него особого риска. Как старший офицер, он вхож в любое помещение на 
корабле; как бывший артиллерист, он знает самые уязвимые места. И наконец, 
железное алиби: война. Крейсер входит в зону боевых действий, и что бы с ним ни 
случилось - виноваты германцы, их мины и подводные лодки. А если возникнут 
какие-либо подозрения, то пусть они, решает Домерщиков, падут на голову немца 
же - старшего артиллериста Ренштке. План его довольно прост и сравнительно 
безопасен. Накануне выхода он берет у Ренштке сигнальный ящик для залповой 
стрельбы, зная, что он хранится вместе с прочими артиллерийскими приборами в 
выгородке тринадцатого погреба.
Ящик ему нужен якобы для занятий с офицерами. Занятия он проводит все это 
документально подтверждается. А потом возвращает ящик Ренштке, зная, что тот 
отошлет его в выгородку тринадцатого погреба. Вложить в ящик элементарно 
запальное или взрывное устройство ничего не стоит, тем более что крышка 
запирается, а ключ старший офицер оставляет у себя, как бы забывая его вернуть. 
Когда дело будет сделано и ящик-мина окажется в выгородке, он постарается 
избавиться и от этой последней улики - отдаст ключ Ренштке. Через два часа 
после выхода из Порт-Саида сигнальный ящик воспламеняется и взрывает сложенные 
в выгородке огнеприпасы. Это тот самый первый легкий взрыв, который отмечают в 
своих показаниях почти все пересветовцы. Затем детонирует весь погреб главного 
калибра, и крейсер горит, тонет, исчезает под водой навсегда... К великой удаче 
Домерщикова, Ренштке среди спасенных не оказалось. Труп старшего артиллериста 
море выбросило спустя две недели после катастрофы. Его обнаружил патруль 
пограничной стражи, объезжавший береговую черту. Тело было сильно разложено и