бы он знал что-то сверх того, что "положено говорить", он бы сказал с оговоркой 
"не для прессы".
В тот же день мне довелось встретиться с начальником минно-торпедного 
управления Северного флота и я задал ему тот же самый вопрос - могли бы 
сдетонировать торпеды "Курска" от удара о грунт. Он ответил не сразу, видимо, 
решая - говорить, не говорить.
- "Морская смесь", которая используется в боевых зарядных отделениях, 
достаточно устойчива к ударам. Но в боекомплекте "Курска" была одна торпеда, 
взрыватель которой мог сработать от удара о грунт. Рванула она рванули и все 
остальные... Отсюда такое мощное разрушение первого отсека.
Глупо возмущаться тем, что на подводный крейсер загрузили какую-то одну особо 
опасную торпеду. В патронташе охотника не все патроны одинаковы - один с дробью,
 другой с картечью. Так и на лодке - у разных торпед свое предназначение, свой 
тип взрывателя. Важно понять, что второй взрыв, который-то и погубил корабль, 
был следствием первого "сейсмического события", как называют ученые первый удар,
 записанный самописцами приборов. На норвежской сейсмограмме его отметка так и 
помечена - "small evеnt" "малое событие". Между ним и мощным взрывом - две 
минуты 15 секунд. Что инициировало это "малое событие"?
Мы идем в корму через все десять отсеков - туда, где расположен 
аварийно-спасательный люк, точно такой же, над которым бились и наши, и 
норвежские спасатели. Пробираемся сквозь бесконечные межпереборочные лазы, 
коридоры, трапы, шлюзовые камеры, проходы... Пришли. Вот он самый маленький из 
всех отсеков. Над головой - нижний обрез выходной шахты. Под ним вертикальный 
приставной трап. Поднимаюсь по нему, влезаю в тесную - в рост человека - 
стальную трубу. Фактически это шлюз. Чтобы выйти в снаряжении на поверхность, 
надо задраить нижний люк, затопить замкнутое пространство, сравняв в нем 
давление с забортным, и только тогда откроется верхний люк, если он не заклинен 
и если не поврежден запор. При стоянке в базе нижний люк всегда открыт и 
вертикальный трап к нему не пристыкован. В море нижний люк закрыт и трап снят. 
Если водолазы обнаружат в кормовом отсеке трап пристыкованным, значит, в корме 
оставались живые люди, которые пытались выйти наверх...
Возвращаемся обратно - через жилой, турбинный, реакторный отсеки. Шарю глазами 
по подволоку - вот здесь и там могли бы быть воздушные подушки, в которых 
укрывались уцелевшие после взрыва подводники. Вот посверкивают "нержавейкой" 
бачки с аварийным запасом продуктов и пресной воды. Но, похоже, "курянам" не 
пригодились ни шоколад, ни галеты...
Заглядываем в зону отдыха. Тут сауна, небольшой бассейн, гостиная с 
успокаивающими душу сельскими пейзажами на фотослайдах. Птичьи клетки... Здесь 
птицы не поют.
- Почему птиц нет? - спрашиваю матроса, отвечающего за зону отдыха.
- Сдохли... Хотя по нормам Министерства обороны птицы на подводных лодках 
должны жить не менее двух лет.
- Наверное, они об этом не знают, потому и дохнут...
Не любят птицы жить под водой. Это только человек на все способен.
В кают-компании "Воронежа" на полке стояла стопка "шила", прикрытая ржаным 
ломтиком - в память о товарищах по опустевшему причалу.
Выбираемся на палубу. Боже, как блаженно дышится под небом Заполярья.
Общее впечатление о корабле: ладно скроен и крепко сшит. Надежен. Комфортабелен.
 Не могу представить его беспомощно лежащим на грунте. Но он лежит именно так...

Почему?
Глава четвертая
"Я НИКОГДА НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ
С ПРИСПУЩЕННЫМ ФЛАГОМ!"
Есть только один человек, который знает о трагедии "Курска" больше всех, - это 
командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов. Еще до всех этих печальных 
событий я встречался с ним не один раз. Мы с ним полные ровесники - даже 
родились в один месяц - в ноябре. К тому же земляки по Вологде, куда уходит 
один из корней моей отцовской линии.
Командовать самым мощным флотом России - Северным - адмирала Попова назначил 
Президент и благословил Патриарх Всея Руси. Сюда, на север, Попов пришел еще 
курсантом и все свои офицерские, адмиральские звезды "срывал" здесь: то в 
Атлантике, то подо льдом, то под хмурым небом русской Лапландии. Он родился под 
Ленинградом - в Луге осенью первого послевоенного года в семье 
офицера-артиллериста, прошедшего с боями всю войну.
25 дальних плаваний совершил Вячеслав Попов на подводных лодках. Последние 15 в 
качестве командира корабля и старшего на борту. В общей сложности - восемь лет 
под водой. Оба его младших брата - Владимир и Алексей - тоже моряки-подводники, 
каждый откомандовал атомным подводным крейсером. Такой династии на Северном 
флоте и не припомнится: три брата, три командира, три подводника. Старший - 
Вячеслав - старший и по званию: трехзвездный адмирал.
Лучшие годы своей жизни адмирал Попов отдал Северному флоту, он подводник - до 
мозга костей. Один только штрих из его командирской биографии: подводный 
крейсер вышел на ракетные стрельбы. Вдруг во время предстартовой подготовки в 
прочный корпус стала поступать забортная вода. Сорвать ракетную атаку и 
объявлять аварийную тревогу? Кто-нибудь другой так бы и поступил. Капитан 1-го 
ранга Попов принял решение сначала дать залп, а потом бороться за живучесть. 
Именно так бы пришлось действовать на войне. Он успел выпустить ракету и спасти 
корабль. В память о той "интересной стрельбе в нестандартных условиях" - один 
из орденов на его черной тужурке.