приходе в Севастополь с частью итальянской команды на борту пустить взрывное 
устройство, выставив на нем, по возможности, самый отдаленный срок взрыва: 
месяц, полгода, год.
Но, вопреки первоначальным условиям, всех без исключения итальянских моряков 
сняли с корабля еще в Волоне, в Албании.
Так что вместе с ними сошел и тот, кто должен был взвести долгосрочный часовой 
механизм в Севастополе. Вот и ходил "Новороссийск" с "пулей под сердцем" все 
шесть лет, пока в Ливорно не построили диверсионную подводную лодку SX-506. 
Наверное, слишком велик был соблазн привести в действие уже заложенную в недра 
корабля мощную мину. Путь для этого был один инициирующий взрыв у борта, точнее,
 у 42-го шпангоута.
Небольшую (всего 23 метра в длину), с характерным для надводных судов острым 
носом субмарину легко было замаскировать под сейнер или наливную 
баржу-самоходку. А дальше могло быть так.
На буксире ли, своим ли ходом некий "сейнер" под подставным флагом проходит 
Дарданеллы, Босфор, а в открытом море, сбросив ложные надстройки, лодка 
погружается и берет курс на Севастополь. В течение недели (сколько позволяла 
автономность с учетом обратного возвращения к Босфору) SX-506 могла вести 
наблюдение за выходом из Северной бухты. И, наконец, когда в перископ ли, по 
показаниям ли гидроакустических приборов было замечено возвращение 
"Новороссийска" на базу, подводный диверсантоносец лег на грунт, выпустил из 
шлюзовой камеры четверку боевых пловцов. Те сняли с внешних подвесок 
семиметровые пластиковые "сигары", заняли места под прозрачными обтекателями 
двухместных кабин и бесшумно двинулись к никем не охраняемым, распахнутым 
сетевым воротам гавани. Мачты и трубы "Новороссийска" (силуэт его читался 
безошибочно) виднелись на фоне лунного неба.
Вряд ли водителям подводных транспортеров пришлось долго маневрировать: прямой 
путь от ворот до линкоровских якорных бочек не мог занять много времени. 
Глубины у борта линкора идеальные для легководолазов - 18 метров. Все остальное 
было делом давно и хорошо отработанной техники...
Двойной взрыв - доставленного и заложенного ранее - зарядов сотряс корпус 
линкора глухой ночью, когда SX-506, приняв на борт подводных диверсантов, 
держала курс к Босфору...
Взаимодействием этих двух зарядов можно объяснить и
L-образную рану в теле "Новороссийска".
Так ли все было или иначе - печальной сути произошедшего это, увы, не меняет. 
Важно другое: расставить обе версии - "минную" и "итальянскую" - в том порядке, 
который диктует степень вероятности этих событий.
Истина не определяется голосованием, но я согласен с теми многими моряками и 
специалистами, которые поделились со мной своими аргументами и выводами и 
которые считают, что окончательное заключение о причине взрыва линкора должно 
звучать так:
"Корабль погиб, скорее всего, в результате диверсии, хотя и не исключена 
возможность подрыва на связке старых немецких мин". Трагедия "Новороссийска" 
стоит в одном ряду с кровавыми уроками Порт-Артура, Пёрл-Харбора и Бреста. Но 
разве не набила оскомину фраза: "Бдительность наше оружие"?
"Безоружному - смерть!" - отлили в бронзе строители корабля. Рубка дальномера 
главного калибра, украшенная латинским изречением, первой сорвалась в воду при 
гибельном крене линкора.
В тот год, когда писались эти строки, в городской газете "Слава Севастополя" 
появилась заметка, которую я немедленно вырезал и положил в рабочую папку. 
"Взрыв через 70 лет" - так называлась небольшая корреспонденция.
"Рано утром седьмого октября 1916 года город и крепость Севастополь были 
разбужены мощными взрывами, разнесшимися над притихшей гладью Северной бухты.
Люди бежали к гавани, и их глазам открывалась жуткая, сковывающая холодом 
сердце картина. Над новейшим линейным кораблем Черноморского флота - над 
"Императрицей Марией" - поднимались султаны черного дыма, разрезаемые молниями 
чередующихся почти в запрограммированной последовательности взрывов..."
А началось все с того, что в 6 часов 20 минут матросы, находившиеся в каземате 
№ 4, услышали странное шипение, доносившееся из погребов носовой башни главного 
калибра. Вслед за тем из люков и вентиляторов, расположенных в районе башни, 
вырвались клубы дыма и пламени. До рокового взрыва оставалось две минуты... За 
эти сто двадцать секунд один из матросов успел доложить вахтенному начальнику о 
пожаре, другие раскатали шланги и стали заливать водой подбашенное отделение. 
Но катастрофу уже ничто не могло предотвратить.
"Прошло 70 лет... - рассказывала газетная заметка, - утром утих ветер, 
успокоилось море, к пляжам, да и просто к прибрежным скалам, бухточкам 
потянулись люди. У Госпитального причала купаться запрещено давным-давно, но 
нет-нет да и завернет сюда любитель плавания пораньше, на зорьке. Севастополец 
В.Е. это утреннее купанье запомнит надолго. Отплыв несколько метров от берега, 
он с удовольствием оглядел спокойную водную гладь, опустил взгляд, подивился 
удивительной прозрачности утреннего моря - дно было видно как на ладони. И 
оцепенел - казалось, прямо в него целилась из поросли чуть колышущихся 
водорослей мина.
На Госпитальный причал прибыли минеры. Мина лежала от берега метрах в двадцати, 
на небольшой, в полтора человеческих роста, глубине. Под воду спустился водолаз 
матрос В. Коваленко, доложил обстановку. Мина оказалась старой, 1909 года 
выпуска. Современным специалистам с такой встречаться не приходилось. Более 
того, ни принцип ее действия, ни количество взрывчатого вещества в ней не были 
зафиксированы даже в справочниках. Поэтому было принято решение мину уничтожить