на пробковых матрасах к нему плывем".
К тому времени воздушная подушка, в которой жили матросы, "сплющилась" до 30 
сантиметров.
Первым делом Попов дал им воздух. Для этого он оттянул на запястье резиновую 
манжету и нажал головой золотниковый клапан в шлеме, попросил по телефону 
увеличить давление. Вода, подступившая было к посиневшим губам матросов, слегка 
отхлынула, потом пошла вниз... Образовалась воздушная подушка высотой в полтора 
метра. В ней уже можно было жить. А когда водолаз извлек из термоса бутылки с 
горячим какао, то жизнь и вовсе влилась в жилы матросов. Обжигаясь, жадно 
глотали живительный напиток.
Когда Попов попробовал снова уйти под воду - за помощью, - оба настрадавшихся 
узника вцепились в него мертвой хваткой. Как вывести их из подводной ловушки?
"Выводить людей мы послали сразу четырех водолазов, - рассказывал Романов в 
своем письме. - В кубрик должен был пролезть старший матрос Онуфриенко. Его 
проход и вывод пострадавших обеспечивал старший матрос Скапкович, а у входного 
кормового люка их должен был встречать главстаршина Виноградов. Онуфриенко 
благополучно добрался до места и доставил два кислородных дыхательных аппарата".

Молодой матрос Семиошко был из электромеханической боевой части, где проходил 
легководолазную подготовку. А вот Хабибулин из башни пользоваться аппаратом не 
умел. К тому же от пережитого оба были на грани нервного срыва. И тогда снова 
неведомо откуда, то ли из затопленного в кубрике динамика, то ли из-за борта - 
спокойный, обнадеживающий голос.
- Товарищи, - говорил Смирнов в микрофон, - эти аппараты весьма надежны и 
просты в обращении. Они спасут вам жизнь. Надо только соблюсти порядок 
включения...
И дальше - все девять пунктов, согласно инструкции... В кромешной тьме, на 
ощупь, они освоили эти аппараты. Вскоре доложили о готовности к выходу.
- Я сказал им: С богом! - вспоминал Адмирал Флота, - и они пошли...
Едва погрузились, как один из матросов - Хабибулин - потерял сознание и 
выскользнул из рук водолаза.
"Я руководил спуском по телефону, - пишет Романов, - и когда Онуфриенко доложил,
 что потерял своего подопечного, сжалось сердце: неужели все бесполезно?
- Поищи его как следует, очень тебя прошу.
Но водолаз и сам старался не за страх, а за совесть. Не железяку ведь потерял - 
человека.
- Как второй себя чувствует?
- Нормально.
Но кто даст гарантию, что и ему после всех передряг не станет плохо? Лучше 
одного спасти, чем двоих потерять. Что, если Хабибулин провалился в 
какую-нибудь шахту? Да и жив ли он?
- Жив! - откликается из недр линкора водолаз. - Нашел голубчика!
Дальше все пошло без приключений. Спасенных передали по цепочке и подняли на 
борт "Бештау". Хабибулин был без сознания, он получил баротравму легких. Их 
обоих поместили в рекомпрессионную камеру, где они прошли полный курс лечения.
Так что всего из корпуса опрокинувшегося линкора сумели выйти только девять 
счастливцев".
Любая трагедия сплетена из роковых и счастливых случайностей. Одним из немногих 
счастливых обстоятельств в истории с "Новороссийском" было то, что неподалеку 
от места катастрофы - в Балаклаве - работала группа ученых-изыскателей из ВНИРО.
 Ее возглавлял Аркадий Сергеевич Шеин. Увы, мне не удалось с ним поговорить, 
Шеин умер в 1972 году, совсем еще не старым человеком. Но его ученик и 
ближайший помощник - радиоинженер-гидроакустик Виктор Михайлович Жестков 
прекрасно помнил, как их с Шеиным поднял среди ночи тревожный звонок.
Радиоинженер В.М. Жестков:
- В Балаклаве мы работали над созданием подводной беспроводной связи с 
легководолазами и аквалангистами. Почему-то наши изыскания интересовали больше 
рыбаков, чем военно-морское ведомство, хотя черноморские подводники во главе с 
контр-адмиралом Н.И. Смирновым оказывали нам всяческую поддержку.
На сорок пятые сутки, закончив испытания нашей аппаратуры, мы стали готовиться 
к отъезду домой. Билеты купили на 29 октября. А накануне прощались с морем, 
гуляли по севастопольскому Примбулю и любовались, как заходил в бухту 
красавец-линкор, как становился он на бочки...
В три часа ночи нас разбудили военные моряки и предложили немедленно 
подготовить нашу аппаратуру к работе. Нас спросили: "Что вам нужно?"
Шеин попросил четыре танковых аккумулятора. Их доставили тотчас же. Мы быстро 
перенесли свои ящики на катер-торпедолов и через час-другой уже входили в 
Северную бухту Севастополя. Еще издали заметили, как мечутся по воде лучи 
прожекторов. Подумалось - учения идут. Но вскоре увидели днище опрокинувшегося 
линкора, толпы людей на береговых откосах, истошный бабий вой, крики и все 
поняли...
Из воды торчал лишь один скуловой киль. На него и поставили наш излучатель - 
железный бочонок с касторовым маслом, внутри которого размещалось сегнетовое 
кольцо - главное изобретение Шеина.
Я включил аппаратуру, довел ее до рабочих параметров. И тогда Николай Иванович 
Смирнов не без волнения взял микрофон.
Мы работали на связи и день, и два, и три... На третьи сутки прорезался голод. 
Аркадий Сергеевич попросил меня: "Пошарь по рундукам, может, найдешь чего". На 
торпедолове, с которого мы не сходили почти две недели, нашлись лишь луковица 
да полбуханки хлеба. Правда, на следующий день по распоряжению Смирнова нам