смелые решения, вел активную оборону. [77] 
Каждый подписанный им приказ неизменно и прежде всего формулировал задачу, как 
вести контратаки, как организовать новую группировку сил для контрудара по 
врагу. Не 
заслоняться от врага в критические минуты, а бить его - было главным в решениях 

Ватутина. И задачи обороны ставились исключительно в предвидении новых 
контратак 
советских войск. 
В этом было не только выражение характера Ватутина, его личных черт, которые 
скажутся еще не раз, - в этом было проявление того духа активной борьбы, 
которым жил 
весь народ, рвавшийся в бой против захватчиков. 
И когда иным командирам казалось, что наступать немыслимо, что контратаковать 
невозможно, Ватутин требовал именно контратаки, предпринимал частные 
наступления, 
и эта как будто "невозможная тактика" срывала планы германской армии. 
В те критические дни борьбы Ватутин сутками держался на ногах, лишь иногда под 
утро 
ложился на час-другой, укрывшись по-солдатски шинелью, поставив рядом телефон, 
но 
чаще всего, тут же поднявшись, опять шел к карте или звонил в армейские штабы. 
- Когда он спит? - спрашивали работавшие с Ватутиным офицеры штаба, которых он 
поражал неустанным бодрствованием. 
Неизменно являя собою пример выносливости, Ватутин показывал подчиненным 
образцы 
мужества и выдержки. 
При переезде на новый командный пункт самолеты противника, преследуя штабную 
колонну, обрушили на шоссе серию бомб, одна из которых взорвала камни и землю 
перед 
машиной Ватутина; когда к начальнику штаба бросились штабные командиры, он 
спокойно вышел из машины им навстречу и, узнав, что потерь в колонне нет, так 
же 
спокойно отдал распоряжение по колонне двигаться дальше. 
Во время массированного налета на Новгород около дома, где некоторое время 
располагался штаб фронта, взорвалась тяжелая бомба. Когда помощники Ватутина 
вбежали в его кабинет, они увидели, что взрывной волной вырвало оконные рамы и 
осколки изрешетили стены. Один из осколков лежал на столе начальника штаба, а 
он, 
удерживая руками карту, спокойно смотрел в зияющий провал окна, точно там, за 
окном, 
бушевала не гроза бомбежки, а летняя гроза перед дождем. 
Последним, забрав с собой все оперативные документы, выходил Ватутин из хаты, 
подожженной вражеской бомбой при налете на Демянск, и, продолжая на ходу давать 

указания штабному [78] командиру, шел к щели при налете авиации на командный 
пункт 
у села Пролетарское. 
Таким бесстрашным был Ватутин в штабе, таким был он и в боевых порядках полков, 
куда 
выезжал, когда этого требовала обстановка. 
В опасный момент, когда наша пехота отходила с рубежа реки Волховец, Ватутин 
появился среди отступавших солдат и, сумев остановить их, повел против врага и 
снова 
занял оставленный рубеж. 
Здесь, в боевых порядках войск, Ватутин встретил командира танкового соединения 

Черняховского. Вместе они укрепляли оборону, вместе организовывали контратаки, 
и 
тогда, в первых боях войны, зародилась их большая дружба, окрепшая впоследствии 
в 
сражениях на Украине. [79]
* * * 
Сила Ватутина как начальника штаба фронта была и в том, что он, генерал, 
коммунист, с 
первых же дней своей деятельности опирался на партийную организацию, был всегда 

близок к политическому руководству фронта 
То, что вошло в плоть и кровь за все годы военной службы, - стремление сочетать 

командную и партийную деятельность, - благотворно сказывалось сейчас на 
руководстве 
работой штаба. 
Сразу же по вступлении в должность начальника штаба, на исходе первой ночи 
работы, 
несмотря на напряженную обстановку на фронте и крайнюю занятость, а вернее, 
потому 
именно, что так было, Ватутин попросил собрать коммунистов штаба и рассказал о 
задачах каждого коммуниста в той трудной и опасной обстановке. Коротко было то 
ночное собрание, но оно многое определило. Коммунисты штаба, искавшие, как и