о пяти пехотных полков, 
принадлежавших 131, 34 и 31-й дивизиям. Они располагались в населенных пунктах, 
приспособленных к обороне, занимали укрепленные позиции, были усилены 
артиллерией и поддерживались бомбардировочной авиацией. Таким образом, с 
первого дня боевых действий корпус на всем фронте наступления встретился с 
организованной обороной, которая все более усиливалась в связи с тем, что 
десантирование и сбор частей воздушного десанта затянулись на длительное время. 
Противник, определив намерения и направление ударов войск 4-го ВДК, немедленно 
стал подтягивать в район действий дополнительные силы.
 Несмотря на это, десантники на отдельных направлениях продвинулись на 20-22 км 
навстречу войскам фронта, овладели рядом населенных пунктов. В результате боев 
23-28 февраля части корпуса вышли на указанный командованием Западного фронта 
рубеж, где должна была произойти встреча с войсками 50-й армии. [109] 
Нескольким разведгруппам 9-й воздушно-десантной бригады удалось даже пробраться 
через Варшавское шоссе и установить связь с частями генерала Болдина. Но 50-я 
армия не смогла прорвать фронт и соединиться с десантниками, и корпус, понеся 
значительные потери, при ограниченном количестве боеприпасов, 1 марта перешел к 
обороне.
 В итоге десантная операция поставленных целей не достигла. Войска 43, 49 и 
50-й армий не добились решительного успеха. Только в начале марта после тяжелых 
многодневных боев им удалось срезать юхновский выступ и освободить Юхнов. 
Продвинуться дальше они не смогли. Сложившаяся обстановка вызвала необходимость 
длительного пребывания частей 4-го ВДК в тылу противника. В этой обстановке 
задачи корпуса свелись к удержанию захваченного района и диверсионной 
деятельности на немецких коммуникациях.
 Отсутствие регулярного снабжения — ведь по замыслу операции боевые действия 
десанта должны были продолжаться не более 2-3 суток — артиллерии и танков, а 
также слабая поддержка с воздуха фронтовой авиацией не позволяли парашютистам 
успешно выполнять сложные боевые задачи. По существу, десантные бригады и 
батальоны превратились в обычные облегченные стрелковые части и партизанские 
отряды.
 Анализируя эту операцию, генерал Лисов пишет:
 «…в конце января и начале февраля в тылу вяземской группировки противника 
сложилось несколько очагов борьбы советских войск. Это группы генерала Белова и 
Ефремова, группы десантников майора Солдатова и подполковника Онуфриева. К 
моменту принятия решения на применение 4-го воздушно-десантного корпуса в 
феврале положение указанных групп нельзя было считать даже удовлетворительным. 
Отсюда возникает вопрос: стоило ли в этой обстановке бросать десантников 
навстречу войскам 50-й армии? [110]
 Не лучше ли было-бы 4-й ВДК использовать вначале для усиления группы Ефремова, 
затем, соединив эти войска с группой генерала Белова, образовать единый 
плацдарм и, опираясь на него, под единым командованием… нанести удар на север 
между Вязьмой и Смоленском, навстречу 11-му кавалерийскому корпусу Калининского 
фронта или на юг навстречу армии генерала Болдина? Но командование Западным 
фронтом не дало соответствующих указаний.
 Несогласованность как в сроках, так и в направлении действий советских войск 
под Вязьмой не позволила добиться решающих успехов, а противник получал 
возможность отражать их атаки по частям, то в одном, то в другом месте, 
маневрируя своими силами и средствами».
 В ходе Отечественной войны советское командование попыталось провести еще одну 
крупную воздушно-десантную операцию в сентябре 1943 года, когда наши войска 
вышли на рубеле Днепра. Казалось бы, имея ценнейший опыт вяземских десантов, 
теперь можно было предусмотреть все. Однако на деле опыт никому оказался не 
нужен, а просчеты в организации операции достигли уровня кретинизма.
 Целью десанта являлось содействие войскам 40-й армии Воронежского фронта в 
расширении так называемого Букринского плацдарма на западном берегу реки. Для 
высадки был выделен сводный воздушно-десантный корпус в составе 1, 3 и 5-й 
бригад под командованием заместителя командующего ВДВ генерал-майора И.И. 
Затевахина. План операции утверждал лично представитель Ставки маршал Жуков, 
который в целях соблюдения секретности запретил взаимодействие и обмен 
информацией между армейским и десантным штабами — «пусть каждый решает свои 
задачи». В соответствии с этой идеей, командиры бригад получили боевой приказ 
24 сентября в 16.00 — за полтора часа до посадки личного состава в самолеты; у 
комбатов на постановку задач своим подчиненным осталось по 30 минут; командиры 
рот и взводов проводили инструктаж бойцов уже в воздухе. [111]
 Достоверные разведданные о составе и группировке противника отсутствовали, а 
те, которые имелись — игнорировались. Выдвижение в район предполагаемого 
десантирования германских резервов осталось незамеченным. Транспортных 
самолетов в исходные районы прибыло значительно меньше, чем планировалось, а их 
грузоподъемность оказалась меньше заложенной в расчетах и таблицах 
десантирования. Присланные за 30 минут (!) до взлета бензозаправщики не успели 
в столь короткий срок заправить все машины. В результате десантирование 
проводилось не по плану, а отдельными самолетами по мере их заправки. Уже в 
ходе операции выяснилось, что горючее закончилось, поэтому операция была 
прекращена.
 Всего ночью 25 сентября удалось высадить 3-ю и 2 батальона 5-й 
воздушно-десантной бригады — 4575 человек без 45-мм орудий. В результате потери 
пилотами ориентиров и желания побыстрее покинуть зону зенитного огня противника 
парашютисты и грузы сбрасывались беспорядочно с высоты до 1000 м и на больших 
скоростях. Это привело к разбросу десанта на огромной площади между Ржищевом и 
Черкассами. Часть парашютистов была выброшена прямо в Днепр, 230 человек — на 
своей территории. 13 самолетов вернулись н