Большой землей» тоже не мог, так как переговорные таблицы 
находились у начальника связи батальона. Разыскивали они друг друга еще трое 
суток. [96]
 Капитан Карнаухов принял решение оставить в деревне Таборы небольшую группу, 
которой надлежало подготовить площадку и световые сигналы на тот случай, если 
авиаторы повторят ошибку. Рано утром 28 января, не дожидаясь полного сбора 
людей, комбат повел десантников в район Озеречни, где планировалась высадка 
главных сил корпуса. К ночи батальон выбил немцев из деревни. В целом передовой 
отряд, из-за ошибки летчиков, задачи не выполнил и своего назначения не 
оправдал.
 Генерал Левашов, не имея связи с передовым отрядом, решил продолжать 
десантирование 8-й воздушно-десантной бригады в район Озеречни. В ночь на 28 
января был выброшен 3-й батальон этой бригады частью сил в районе Таборы, где 
десантники Карнаухова выложили сигналы, а частью — в районе деревни Озеречня. 
Комбат майор А.Г. Кобец, не дожидаясь полного сбора батальона, устремился на 
север, к шоссе и железной дороге Вязьма — Смоленск, где приступил к 
диверсионным действиям на этих коммуникациях.
 Кроме выброски 3-го батальона в ночь на 28 января, планировалось 
десантирование остальных частей 8-й бригады с аэродромов Грабцево и Ржавец. 
Однако едва наступили сумерки, противник нанес бомбовый удар по сосредоточению 
транспортных самолетов и десантных подразделений на аэродроме Грабцево. В 
результате была разрушена взлетная полоса, уничтожены 7 самолетов ТБ-3, один 
истребитель, склад горючего; несколько самолетов получили повреждения, понес 
потери личный состав транспортной авиации и десанта.
 С рассветом немцы повторили авианалет. Отвечавшее за противовоздушную оборону 
одно звено (!) истребителей 402-го авиаполка не было способно им противостоять. 
Десантирование с этого аэродрома пришлось прекратить, а с остальных 
продолжалось. Все последующие ночи немецкая авиация бомбила аэродромы, с 
которых десантировался 4-й ВДК.
 Ввиду потери одного аэродрома и транспортных самолетов, сложных метеоусловий и 
противодействия противника, красиво вычерченный в штабах график сломался в 
первый день операции. [97] В ночь на 29 января были выброшены 540 десантников, 
30 января — 120, 31 января — 215… Всего за 6 суток до 2 февраля удалось 
высадить в тыл противника только 2323 человека из состава 8-й 
воздушно-десантной бригады, т. е. менее 25% десанта. Дальнейшее продолжение 
операции было признано нецелесообразным, корпус возвращался из Калуги в 
Подмосковье.
 Выброшенные в тылу десантники из-за ошибок пилотов оказались разбросаны на 
большом пространстве между Вязьмой и Дорогобужем, иногда в 50-60 км от заданной 
точки. Некоторые группы парашютистов попали в районы, занятые противником, и 
были сразу уничтожены. В итоге командиру бригады подполковнику А.А. Онуфриеву 
удалось собрать только 800 бойцов и командиров. Еще 520 человек попали к 
партизанам и в расположение корпуса Белова, они влились в состав бригады 
позднее, а 1003 десантника (43%!) не нашлись вовсе.
 Некоторое время 8-я воздушно-десантная бригада действовала самостоятельно в 
тылах вяземскои группировки противника, а затем присоединилась к кавалеристам 
Белова.
 2 февраля передовые части 33-й армии вышли на юго-восточные подступы к Вязьме 
и завязали бои за город, а 1-й гвардейский кавалерийский корпус 3 февраля 
прорвался к Вязьме с юга. В 12 км северо-западнее города находился 11-й 
кавкорпус Соколова. Поскольку к Вязьме практически одновременно вышли войска 
двух фронтов, логично было бы объединить их действия под единым командованием, 
что однако не было сделано.
 В итоге наступление не согласовывалось ни по распределению задач, ни по 
времени и месту. Противник, спешно подтянув сюда, кроме пехоты, танки, 
артиллерию и бомбардировочную авиацию, удержал в своих руках город. [98] 
Германское командование, отдавая себе отчет, чем грозит потеря Вязьмы, в 
срочном порядке организовывало на ее подступах оборону, мобилизуя все имевшиеся 
под рукой силы и средства.
 «Несогласованность сроков наступления на Вязьму, — пишет генерал Белов, — не 
позволила нам использовать элемент внезапности. Больше того, противник получил 
возможность отражать наступление советских войск по частям, то в одном, то в 
другом месте, маневрируя своими силами и средствами».
 Под Вязьмой завязались ожесточенные бои, в весьма трудных условиях для 
выдвинувшихся туда советских войск, не имевших тяжелой артиллерии, танков, 
авиационного прикрытия, снабжения. Ценой больших потерь спешенные конники 
Белова к 6 января овладели опорными пунктами Стогово и Зубово, но дальше 
продвинуться не смогли. Не получило развития наступление войск 33-й армии. 
Части 11-го кавалерийского корпуса достигли автострады Вязьма — Смоленск, но 
воспрепятствовать движению по ней немецких войск им не удавалось.
 Наиболее негативную роль сыграло отсутствие организации и взаимодействия между 
нашими частями. С Юго-Восточного направления Вязьму обороняли части 5-й 
танковой, 10-й моторизованной и 516-й пехотной дивизий. На этом направлении 
оперировали 3 дивизии генерала Ефремова, 5 дивизий Белова, 329-я стрелковая 
дивизия из армии Говорова, 250-й полк майора Солдатова, 8-я воздушно-десантная 
бригада Онуфриева. Все эти соединения и части выполняли свои персональные 
задачи и подчинялись своим штабам или непосредственно штабу фронта. Более того, 
когда генерал Белов предложил создать под Вязьмой общий фронт с войсками 
Ефремова, исходя из того, что «в этом случае мы смогли бы свободнее 
маневрировать имевшимися у нас силами. Но и соединиться нам не было разрешено. 
Штаб фронта дал мне странное указание: [99] „Локтевая связь с пехотой (имелась 
в виду 33-я армия) вам не нужна (!)“. 10 февраля немцы контрударами отбросили 
корпус Б