западные державы обязались поставлять в СССР ежемесячно 400 самолетов, 500 
танков, большое количество грузовых автомобилей и многое другое. Так что 
военную помощь Красная Армия получала и объемы ее росли!
 Во-вторых, с чего бы вдруг объявились на континенте «армии» Соединеных Штатов 
государства, которое ни с кем не воюет? [12]
 И в-третьих, именно Англия бескомпромиссно сражалась с Гитлером и его 
союзниками в течение двух лет (1939-1941), причем последний год-в одиночку. 
Англия теряла корабли, самолеты, солдат, вела битву за Британию и битву за 
Атлантику, сражалась в Египте, Франции, Греции и Норвегии, охотилась на 
«Бисмарка» и терпела поражения под Дюнкерком и на Крите. Ее города подвергались 
разрушительным бомбардировкам, в которых погибли десятки тысяч мирных жителей и 
огромные материальные ценности. Все это время Советский Союз, оговорив пактом 
1939 года свою «зону влияния», снабжал дружественную Германию стратегическим 
сырьем, укрывал германские корабли в своих базах, выводил «корсаров фюрера» на 
британские коммуникации Северным морским путем, а наш нарком иностранных дел 
товарищ В.М. Молотов отстукивал в Берлин поздравительные телеграммы на взятие 
европейских столиц. Остров бился в тисках подводной блокады, а товарищ Сталин 
слал камраду Гитлеру эшелоны с зерном, лесом, никелем, хромом, марганцем, 
цинком, каучуком, хлопком — всем тем, в чем нуждались военные заводы Третьего 
рейха.
 Черчилль, выступая в палате общин 13 мая 1940 года, заявил:
 «…Вы спрашиваете, в чем состоит наша политика? Я отвечу: она в том, чтобы 
вести войну на море, на земле и в воздухе и использовать для этого всю нашу 
мощь и всю нашу силу, которую только может дать нам Господь; вести войну против 
чудовищной тирании, равной которой нет в мрачном и достойном сожаления перечне 
человеческих преступлений. Вы спрашиваете, в чем состоит наша цель? Я могу дать 
ответ одним словом: победа! Победа любой ценой! Победа, несмотря на весь ужас! 
Победа, как бы долог и тернист ни был путь к ней, ибо без победы не может быть 
жизни…»
 А Молотов в это время разъяснял депутатам Верховного Совета, что «…не только 
бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за „уничтожение 
гитлеризма“, и поздравлял посла Шуленбурга с „победами германских армий“. [13]
 Теперь же, когда товарища Сталина прижало, он стал требовать от англичан 
второго фронта, и немедленно, и «оттянуть» на себя с советско-германского 
фронта 30-40 дивизий — это в дополнение к тем 38 дивизиям вермахта, которые 
дислоцировались во Франции и Бельгии.
 Проведение десантной операции такого масштаба нуждалось в гигантских 
материальных ресурсах, огромном количестве транспортных и специальных судов 
(Англия потеряла уже более 2000 кораблей), завоевании господства на море и в 
воздухе, подавляющем превосходстве в живой силе и технике (в метрополии имелось 
39 дивизий, причем британский флот был в состоянии обеспечить переброску лишь 
шести из них). Гитлер, ввиду нехватки сил и средств, так и не решился на прыжок 
через Ла-Манш, еще меньше шансов на успех было осенью 1941 года у Черчилля, о 
чем он прямо заявил советскому послу в Лондоне И.М. Майскому.
 После советской победы под Москвой вопрос о втором фронте потерял для Сталина 
актуальность. Это явствует из его бесед с министром иностранных дел 
Великобритании Антони Иденом, проведенных в период с 16 по 20 декабря. 
Последний прибыл в Москву для заключения договора о союзе в войне с Германией и 
послевоенном сотрудничестве. Сталин же дал ясно понять, что гораздо больше его 
интересует проблема будущих границ СССР. Он настойчиво требовал от Идена 
признания в договоре рубежей Советского Союза 1941 года, заявив при этом:
 «Наши войска могут в близком будущем вновь занять Балтийские государства».
 Вождь настолько уверовал в прочность своего положения, что, в виде уступки за 
признание Англией западных границ СССР, готов был снять требования об открытии 
второго фронта. Теперь его больше заботило подтверждение западными демократиями 
территориальных приобретений, полученных в результате сговора с Гитлером (!), в 
том числе раздела Польши, из-за которой Великобритания, собственно, и ввязалась 
в эту войну. [14] Идеи, ссылаясь на Атлантическую хартию, отказывался давать 
конкретные обязательства по этому вопросу. «Какая еще „хартия“? — возмущались в 
Кремле. — Ведь всем известно, что соответствующие территориальные изменения 
были произведены согласно волеизъявлению населения данных территорий». Вот оно 
что: английское правительство «стоит за расчленение Советского государства»! А 
раз так, заявил Сталин, то и договора никакого не будет.
 На вопрос Идена об оказании Советским Союзом помощи в войне с Японией, Сталин 
ответил, что СССР к этому еще не готов:
 «Было бы гораздо лучше, если бы Япония напала на СССР. Это создало бы более 
благоприятную политическую и моральную атмосферу в нашей стране…»
 Верховный добавил, что «был бы готов возобновить разговоры о дальневосточной 
ситуации весной. Возможно, конечно, что японцы сами атакуют СССР раньше, тогда 
позиция сама собой прояснится».
 Таким образом, встречая новый 1942 год, Сталин чувствовал себя способным 
добить Гитлера и без помощи союзников. Идеи уехал из Москвы ни с чем, 
переговоры не были завершены «ввиду отказа Англии признать западную границу 
СССР».


Советское планирование

 Свою оценку изменившейся ситуации в войне Сталин претворил в плане общего 
наступления Красной Армии, который обсуждался в Ставке 5 января 1942 года. Суть 
плана была изложена им лично в директивном письме от 10 января 1942 года. В нем 
указывалось: «Немцы хотят… выиграть время и получить передышку. Наша задача 
сос