ержки обучения. Кстати, и «успехи в учебе» не впечатляют.
 Валентин Пикуль в своем последнем романе много размышлял над этим феноменом и 
только развел руками: «Когда задумываешься о любимцах Сталина, которым 
вверялась власть над миллионами наших солдат, то невольно возникает вопрос: как 
мы вообще эту войну с Германией выиграли?»
 Хороший вопрос. Но, слава Богу, мы были не одни. [9]




 Новый год — новые надежды


 В принципе же тот факт, что мы отступили далеко от границы и дали противнику 
возможность занять и разорить Украину, Белоруссию, часть Российской Федерации, 
явился результатом просчетов и неумелого руководства. Вероятно, многие люди, 
которым доверили дело, были достаточно примитивны.
  Н. С. Хрущев 
 В конце 1941 года, после ряда катастрофических поражений, Красная Армия сумела 
провести крупные наступательные операции под Ростовом и Тихвином, а также 
«развеять миф о непобедимости германской армии» на полях Подмосковья. Советские 
войска достигли существенных результатов, отбросив противника на 150-300 км на 
запад и нанеся ему значительные потери в живой силе, и особенно в технике.
 К Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину вновь начала возвращаться былая 
уверенность. Преодолев кризис под Москвой, он счел, что война теперь пошла по 
той же колее, что и в 1812 году: враг разбит, настало время его преследования и 
окончательного разгрома.
 Сталину очень нравилась такая аналогия, и уже тогда историками в погонах стала 
разрабатываться верноподданническая теория о том, как «величайший полководец 
современности Иосиф Виссарионович Сталин», подобно «гениальному Кутузову» (но 
применив еще и безошибочную марксистскую методу), заманил Гитлера под Москву, 
где и «загубил» его лучшие войска.
 «Советская военная наука, созданная товарищем Сталиным, заново разработала и 
успешно применила… контрнаступление… Сталинское учение о контрнаступлении 
явилось величайшим приобретением советской военной науки», — писал полковник П.
А. Жилин в своей работе, посвященной… фельдмаршалу М.И. Кутузову. [10] Все 
правильно понимал товарищ, как не сделать такого академиком?
 В общем, Верховный Главнокомандующий «непобедимой и легендарной» пришел в себя 
после нокдауна. Изменение показаний сталинского «барометра» четко 
прослеживается в развитии его взаимоотношений со вновь приобретенными западными 
союзниками, в частности по вопросу второго фронта.
 Впервые правительство СССР поставило этот вопрос менее чем через месяц после 
германского нападения. Было от чего: к этому времени потерпели сокрушительное 
поражение армии Кузнецова и Павлова, пал Смоленск, танки вермахта рвались к 
Ленинграду, Москве и Киеву. Пришлось советскому генсеку, еще недавно 
готовившему «великий освободительный поход с целью освобождения международных 
пролетариев от гнета помещиков, капиталистов, полицейских и всякой другой 
сволочи», просить помощи у заклятых классовых врагов — английских буржуев. В 
послании на имя британского премьер-министра, датированном 18 июля 1941 года, 
говорилось:
 «…Военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы 
значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на западе 
(Северная Франция) и на севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог 
бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение 
Гитлера в Англию… Легче всего создать такой фронт именно теперь, когда силы 
Гитлера отвлечены на восток и когда Гитлер еще не успел закрепить за собой 
занятые на востоке позиции».
 Черчилль даже не стал советоваться со своими военными, а сразу ответил, что 
создание фронта во Франции является в настоящий момент нереальным предприятием. 
[11]
 3 сентября, в момент нового обострения ситуации на советско-германском фронте, 
когда бои уже шли у стен Киева, а танковая группа Гудериана выходила в тыл 
войскам генерала Кирпоноса, Сталин вновь повторил свое предложение «…создать 
уже в этом году второй фронт…», который бы оттянул с советского фронта 30-40 
немецких дивизий, — и вновь получил отказ.
 Ясно, Черчилль — сволочь, старый враг Советской власти и желает «нашего 
ослабления». 6 ноября 1941 года в торжественной речи, которую пришлось 
произносить в подземном зале Московского метро, Сталин недвусмысленно возложил 
вину за свои военные поражения на Англию и США.
 Он заявил:
 «Одна из причин неудач Красной Армии состоит в отсутствии второго фронта в 
Европе против немецко-фашистских войск. Дело в том, что в настоящее время на 
Европейском континенте не существует каких-либо армий Великобритании и 
Соединенных Штатов Америки, которые бы вели войну с немецко-фашистскими 
войсками… Обстановка теперь такова, что наша страна ведет освободительную войну 
одна, без чьей-либо военной помощи…»
 Вождь, мягко говоря, лукавил.
 Во-первых, уже 22 июня 1941 года Черчилль предложил «оказать России и русскому 
народу всю ту помощь, какую мы только сможем». С начала сентября Великобритания 
начала поставки военной техники Советскому Союзу на условиях ленд-лиза, т. е. в 
долг, а 1 октября 1941 года в Москве был подписан протокол, согласно которому