нарушено взаимодействие между группами 
армий «Север» и «Центр», войска ударных армий вклинились на глубину до 250 км, 
освободили от оккупантов территорию площадью более 12 тыс. км2 с большим 
количеством населенных пунктов, прервав при этом ряд коммуникаций, создав 
угрозу важным для противника железнодорожным магистралям и дорогам в районе 
Витебск, Орша, Смоленск и тылам его гжатско-вяземской группировки.
 Можно сказать, что в целом войска Пуркаева и Еременко поставленные задачи 
выполнили. Более того, в свете дальнейших событий эту операцию можно признать 
одним из самых успешных наступлений Красной Армии в первой половине 1942 года. 
Потери обеих ударных армий оказались сравнительно невелики и на 6 февраля 
составили около 30 тыс. человек. Однако прорыв, совершенный на большом удалении 
от района Вязьмы, где происходили главные события, не смог решающим образом 
повлиять на оперативно-стратегическую обстановку в центре советско-германского 
фронта. [59]


Под Ржевом и Вязьмой

 В полосах Калининского и Западного фронтов между Селижарово и Жиздрой с 
немецкой стороны в первом эшелоне оборонялись 10 армейских корпусов (23, 6, 27, 
5, 9, 7, 20,12, 13 и 43-й) и 5 моторизованных (41, 56,46,57 и 40-й) общей 
численностью 38 пехотных, 2 охранные, 9 танковых и 5 моторизованных дивизий, 
входивших в состав 9-й и 4-й полевых, 3-й и 4-й танковых армий. Из резервов на 
этом направлении у фон Клю-ге имелись корпусные части 9-го армейского корпуса в 
районе Можайска; 339-я и 208-я пехотные дивизии, перебрасываемые в район Вязьмы,
 и части 216-й пехотной дивизии северо-восточнее Спас-Деменска. Итого: 57 
расчетных дивизий и примерно 440 танков. В среднем на одну дивизию приходилось 
10 км фронта.
 Германская авиация на Западном направлении была представлена оперативной 
группой «Восток», насчитывавшей 615 боевых самолетов, в том числе 236 
бомбардировщиков, 284 истребителя и 95 разведчиков.


* * *

 Калининский фронт имел в своем составе 22,39, 29, 31 и 30-ю армии, а также 
11-й кавалерийский корпус — 32 стрелковые и 5 кавалерийских дивизий, 4 танковые 
бригады, 12 артполков РГК — 346100 человек.
 Фронтом командовал генерал-полковник И.С. Конев, бывший унтер-офицер царской 
армии и комиссар гражданской войны, выросший в советское время в крупного 
военачальника. Большой личной храбрости человек, он, по свидетельству 
сослуживцев, «дипломатией заниматься, прямо сказать, неумел». По отношению к 
подчиненным это выражалось в насаждении в буквальном смысле слова палочной 
дисциплины. То есть у Конева была особая палка, которой он лупил провинившихся.
 «Когда я ему сказал об этом, — вспоминал маршал А.Е. Голованов, — он ответил: 
„Да я лучше морду ему набью, чем под трибунал отдавать, а там расстреляют!“ 
[60]
 Еще один отзыв:
 «Сам Конев был, безусловно, одаренным военным, этого у него не отнимешь, хотя 
те люди, которые служили под его началом, утверждали, что людей он не жалел, 
при выполнении задачи шел на любые жертвы. Крут бывал нередко…»
 В состав Западного фронта, занимавшего полосу более 500 км, входили 1-я 
ударная, 20,16, 5, 33., 43, 49, 50 и 10-я армии, 1-й и 2-й гвардейские 
кавкорпуса — всего 45 стрелковых, 12 кавалерийских, 1 танковая дивизия, 26 
стрелковых, 2 воздушно-десантные и 14 танковых бригад — 713100 бойцов и 
командиров.
 Во главе фронта стоял «величайший» советский полководец-самородок с 2-классным 
образованием, генерал армии Г.К. Жуков, воспетый самим собой и мночисленными 
писателями и режиссерами. В отличие от гуманиста Конева, Георгий Константинович,
 не моргнув глазом, мог и в морду дать, и под трибунал отправить, а то и 
приказать организовать расстрел на месте. Даже «драчливый генерал» Еременко 
считал Жукова «узурпатором и грубияном» (!): «Это человек страшный и недалекий. 
Высшей марки карьерист…» Знаменитый летчик Г.Ф. Байдуков охарактеризовал Жукова 
одним словом — «зверюга». Из примеров жуковского самодурства, стремления 
раздавить и унизить нижестоящего можно составить книгу, не меньшую по объему, 
чем канонизированные «Воспоминания и размышления». Может, для кого-то все это 
является подтверждением его полководческих талантов, хотя у меня 
интеллектуальные способности (о морали не стоит заикаться, мораль отменили в 
1917 году — это одно из «завоеваний Октября») человека, обладающего 
безграничной властью над жизнями сотен тысяч людей и опускающегося при этом до 
примитивного рукоприкладства, вызывают сомнения. А в 1945 году у маршала 
прорезался еще и «талант» барахольщика.
 Под стать командующему Западным фронтом был его заместитель генерал Г.Ф. 
Захаров — «…преданный Советскому государству и Коммунистической партии воин, но 
очень не сдержан на руку». О нем вспомнил в своих мемуарах генерал П.А. Белов:
 «Генерал Захаров прибыл с поручением побудить нас скорее выполнить задачу. 
Присутствие его создавало нервозную обстановку. Он щедро расточал угрозы, 
прибегал к самым крутым мерам… Одним из первых на глаза Захарову попался майор 
Кононенко (начальник разведки. — Авт.) . Ни с того ни с сего генерал обвинил 
его в том, что корпус не имеет хороших дорог для движения автомашин. Кононенко, 
как говорится, едва унес ноги и ушел в прорыв вместе с генералом Осликовским. 
Вообще команд