сил выделяя на обеспечение 
своих флангов — в сражение была введена 358-я стрелковая дивизия из резерва 
командарма.
 Следующей целью стал Торопец. Город, где размещалась вторая крупная база 
снабжения группы армий «Север», обороняли части 253-й пехотной дивизии, полевой 
жандармерии и полиции, полк противотанковой обороны (НТО) — всего около 2500 
человек. Генерал Тарасов получил специальный приказ: вести свои полки лесами и 
скрытно подойти к городу, чтобы внезапно ворваться в район товарной станции, 
захватить продовольственные склады и удерживать их любой ценой. Как пишет 
Еременко:
 «Для нас в то время продовольствие имело первостепенное значение. Снабжение на 
Северо-Западном фронте было организовано плохо. В этих условиях возможность 
получить продовольствие… являлась для армии просто кладом. И мы не выпустили 
этот клад из наших рук».
 Еременко вел свою голодную армию к Торопцу, прямо как генерал Бонапарт своих 
оборванцев в цветущую Италию.
 С утра 20 января части 249-й стрелковой дивизии внезапно для противника 
ворвались в город, и ее 917-й полк к 14 часам овладел товарной станцией, депо и 
складами. Опомнившись, немцы контратаками выбили русских со станции, но склады 
наш героический полк не отдал! Взять город с ходу, правда, не удалось. Войска 
4-й ударной произвели перегруппировку сил. Из тыла подошли 48-я и 39-я 
стрелковые бригады. Объявилась наконец-то 360-я стрелковая дивизия: она, 
преодолев за 12 дней 135 км, вышла из лесов и болот с большими потерями в 
технике, почти без артиллерии и боеприпасов и заняла позиции северо-западнее 
Торопца. [53] Одновременно специальный отряд лыжников был выслан для захвата 
станции Старая Торопа с тем, чтобы перерезать железную дорогу Великие Луки — 
Торопец и перехватить пути отхода противника на юго-запад и на юг.
 21 января, после 2-дневных боев, Торопец был освобожден. В качестве трофеев 
советским войскам достались 720 автомашин (штаб армии оснастился немецкими 
мотоциклами и вездеходами), 450 тыс. снарядов, большие склады горюче-смазочных 
материалов, до 40 складов с продовольствием. Еременко неоднократно указывает, 
что последнее обстоятельство для его войск было «самым главным»:
 «Эти продовольственные склады мы превратили в свои армейские. Их запасами 
армия питалась в течение месяца… Нас выручало лишь то, что мы захватили большие 
продовольственные и другие склады противника и по-хозяйски их расходовали… 
Можно прямо сказать, что материальное обеспечение армии, особенно 
продовольствием, а частично и горючим, и даже боеприпасами, производилось за 
счет противника».
 334— я дивизия полковника Мищенко вела в это время упорные бои на подступах к 
поселку и железнодорожной станции Нелидово, стимулом для ее бойцов служило 
донесение разведки об обнаружении на станции эшелонов с продовольствием.
 Под Торопцом впервые довольно активно действовала германская авиация: 20 
января во время проведения рекогносцировки перед штурмом генерал Еременко 
получил здесь от немецкого пилота пулю, перебившую голень правой ноги. 
Командарма пришлось отправить на командный пункт. В госпиталь он ехать 
отказался и продолжал управлять войсками с носилок, о чем сам скромно 
рассказывает:
 «В течение 23 дней, т. е. до полного выполнения задачи, поставленной Ставкой, 
мне пришлось командовать войсками с носилок, с перебитой ногой, положенной в 
гипс. Эти 23 дня стоили, наверняка, нескольких лет жизни. [54] Кроме физических 
страданий, я и морально пережил немало, прежде всего потому, что из-за своей 
неподвижности не мог бывать в войсках („не мог бить в морду командиров 
соединений“? — Авт.) … Однако должен сказать, что эти невзгоды и переживания не 
сломили моей воли, я стремился твердо и уверенно руководить войсками».
 К 21 января 4-я ударная армия на направлении главного удара продвинулась на 
140-150 км и заняла рубеж Старая Торопа — Западная Двина, перерезав железную 
дорогу Великие Луки — Ржев, являвшуюся важной коммуникацией ржевской и 
оленинской группировок противника.
 Таким образом, в ходе 2-недельных боев войска левого крыла Северо-Западного 
фронта, глубоко вклинившись в немецкую оборону на стыке групп армий «Север» и 
«Центр», нарушили оперативное взаимодействие между ними и обошли с запада 
ржевско-вяземскую группировку.


* * *

 В связи с тем, что фронт генерала Курочкина вел наступление на двух 
расходящихся направлениях, а его южная ударная группировка решала общие с 
Калининским фронтом задачи, Ставка 22 января передала обе ударные армии в 
подчинение генерала Конева. Новый командующий потребовал более энергичного 
наступления для того, чтобы выйти в глубокий тыл и перерезать коммуникации 
группы армий «Центр», не дать войскам Клюге отойти на тыловые оборонительные 
рубежи и создать условия для уничтожения всей германской группировки. Задача 
3-й ударной армии фактически оставалась прежней — взять Холм, овладеть Великими 
Луками и продвигаться на Витебск. Правофланговые части все так же бились за 
Ватолино и Молвотицы. [55]
 Соединения генерала Пуркаева за третью декаду продвинулись в Юго-Западном 
направлении еще на 120 км и к 30 января подошли к Великим Лукам, разгромив по 
дороге 323-й пехотный полк 218-й дивизии. Однако в дальнейшем 257-я стрелковая 
дивизия полковника А. А. Дьяконова и 31-я стрелковая бригада натолкнулись на 
ожесточенное сопротивление противника. Немцы имели в районе Великих Лук свежую 
83-ю пехотную дивизию, части 403-й охранной дивизии и несколько отдельных 
частей под общим руководством штаба 59-го армейского корпуса. В начале февраля 
сюда дополнительно были переброшены 330-я и 205-я пехотные дивизии.
 Понеся значительные