правда, не было ничего, кроме баночек с крабовыми консервами, заполнившими все 
полочки и витрины, и мы довольно часто покупали их. Это был наш "доппаек", 
который мы либо съедали сразу же по возвращении в казарму, либо сберегали до 
завтрака, чтобы сдобрить этими крабами свою утреннюю порцию перловой или 
овсяной каши. Хорошее, скажу вам, сочетание. Здорово вкусно получалось! 

Обеды были достаточно калорийными. Кроме густого крупяного или макаронного супа 
либо щей с мясом, к которым регулярно подавалась, как приправа, какая-то 
витаминная добавка (вроде мелкоразмолотого шиповника, как средства против 
цинги), давали приличную порцию каши или макарон с мясной тушенкой, а то и с 
соленой кетой или горбушей... Что и говорить, Дальневосточный край - рыбный 
край! 

Однако несмотря на довольно калорийный рацион крепкие морозы и огромная 
физическая нагрузка делали свое дело, выматывая, выжимая, вымораживая из нас 
эти калории. Досыта удавалось наедаться только тем, кому выпадало счастье идти 
в наряд по кухне. Может, именно поэтому тех, кто получал наказание в виде 
наряда вне очереди, на кухню не назначали (для этого были, в основном, 
солдатские нужники). 

Ощущение постоянного недоедания вызывало (обычно на коротких перекурах) 
сладостные воспоминания о том, какими вкусными блюдами баловали нас в довоенное 
время наши мамы и бабушки. Мой самый близкий по училищу друг Коля Пахтусов (он 
из Николаевска-на-Амуре) любил смачно рассказывать, как его мама по праздникам 
готовила замечательного фаршированного гуся. Ему даже попадало от товарищей, 
которые прерывали его умоляющим "Не трави душу!!!". 

Еще немного подробностей. Особенно запомнился нам, например, преподаватель 
топографии младший лейтенант Эльман, призванный из запаса эстонец. Это он 
научил нас ориентироваться по звездам, определять фазы Луны и с точностью до 
дня вычислять, когда наступит новолуние или полнолуние. Вообще-то этой 
премудрости меня научил еще в детстве мой дед Данила, но с "теоретическим 
обоснованием" это сделал наш училищный топограф. Настолько он был интересным, 
знающим человеком, умеющим вкладывать в наши головы нужные знания, что все мы 
поголовно с нетерпением ждали его занятий. Практическое хождение по азимуту он 
организовывал так, что при правильном и с меньшими затратами времени 
прохождения маршрута нас ждал какой-нибудь приз вроде пачки махорки или флакона 
одеколона. А это, надо сказать, по тому времени были весьма ценные призы. 

Запомнился навсегда и преподаватель артиллерии и стрелкового вооружения майор 
Бабкин. Острослов и шутник, он никому не давал шансов вздремнуть на классных 
занятиях. Если кого-то в тепле после занятий на крепком морозе клонило ко сну, 
он так умел встряхнуть взвод или роту, что общий хохот надолго прогонял дремоту 
у виновного. 

Устраивал он и занятия-состязания по разборке и сборке вслепую еще мало 
знакомой тогда (по сравнению с классической трехлинейкой) самозарядной винтовки 
Токарева (СВТ), ручного пулемета Дегтярева (РПД), автоматической винтовки 
Симонова (АВС) и др... 

В училище я пробыл с первых дней 1942 года до середины июля, когда закончил 
полугодичный курс обучения "по первому разряду" (то есть на "отлично") и 
получил, как и другие семнадцать "перворазрядников", свое первое офицерское 
звание "лейтенант". 

Выдали нам комсоставские (потом их стали называть офицерскими) удостоверения и 
снаряжение (ремень с портупеей), полевую сумку с планшеткой (для 
топографической карты) и кобуру для нагана, который полагалось получить уже в 
части назначения. Обмундировали нас в новенькие суконные гимнастерки, на 
которые были нацеплены новенькие петлицы с двумя красными эмалевыми 
квадратиками ("кубарями"). Выдали брюки с кантом, фуражки с малиновым околышем 
и даже хромовые сапоги. И мы с непривычной гордостью ходили во всем этом, 
ужасно поскрипывая новым кожаным снаряжением... 

Однако радость наша был омрачена тем, что почти всех младших лейтенантов и 
сержантов отправили на фронт, а всех лейтенантов - в войска на Дальнем Востоке. 
Небольшая группа выпускников, куда вошел и я, получила назначение командирами 
стрелковых взводов в 29-ю Отдельную стрелковую бригаду, командиром которой был 
подполковник Суин. 

Буквально с первых недель после того, как я принял взвод в одном из батальонов 
бригады, располагавшемся у озера Ханка на границе с Маньчжурией, где тогда 
хозяйничали японцы, все мы стали подавать рапорта об отправке в Действующую 
Армию на Западные фронты. Вскоре нас собрал комбриг и спокойно, но убедительно 
сумел нам доказать, что наш "недействующий" Дальневосточный фронт может 
совершенно неожиданно, в любое время превратиться в "очень даже действующий"! 

Наступила зима. И хотя это была южная часть Советского Дальнего Востока, морозы 
были внушительными, а в сочетании с почти постоянными сильными ветрами в тех 
краях становились особенно неприятными, так что на лыжные переходы, которым