Так вот, Инна Павловна на примере нашей фронтовой судьбы постаралась (и, 
по-моему, успешно) развенчать взгляд Тодоровского на эту непростую проблему. И 
в своем очерке подробно написала о моем знакомстве с Ритой и о взаимоотношениях,
 переросших в большую любовь. Любовь, выдержавшую и долгую разлуку, и 
совместный боевой путь в штрафбате на последних месяцах и верстах той длинной и 
тяжелой войны. Мне трудно уйти от той канвы, той тональности, которые вложила в 
очерк опытнейшая журналистка (понятно: о женщине писала женщина!). Поэтому я 
постараюсь не рисовать широкое и всестороннее полотно нашего "военно-полевого" 
романа, а попробую ограничиться прежде всего тем, что не вошло в очерк Инны 
Руденко. 

Не знаю, как это у меня получится, ведь так много тогда всего произошло, но 
следующая глава моей книги в основном будет лирическо-романтическая. 

ГЛАВА 8 

История знакомства с будущей женой. Любовь с первого взгляда. Адрес на песке, 
Уфа. Неожиданные оперно-балетные впечатления. Фронт. Почтовый 

роман длиною больше года. Фронтовая свадьба 

А началось все с того, что в запасном полку, стоящем в поселке Алкино под Уфой, 
где служил тогда я, молодой лейтенантик, теплым летним вечером полковой оркестр 
играл на танцплощадке вальсы, а мне было не до танцев. Причина банальная: у 
молодого лейтенанта в его 19 с небольшим лет резались сразу два зуба мудрости. 
Боль была изнуряющая, и я бродил за забором, скрывавшим танцующих, таких же 
молодых офицеров, недавно только сменивших петлицы с "кубарями" на офицерские 
погоны со звездочками. В основном их партнершами были разодетые девушки, 
работницы расположенного недалеко молочного завода. Вот с этими "молочницами" 
крутила всласть не только вальсы да танго офицерская молодежь - успели 
"закрутить" нешуточные романы. 

На скамейке, стоящей вблизи забора, я увидел тихо и горько плачущую худенькую 
блондинку, одетую явно не для вечера танцев. Может, мне просто стало ее жаль, а 
может, захотелось отвлечься от надоевшей зубной боли, но я подошел к ней и 
заговорил. 

Выяснилось, что Рита (так звали девушку) - ленинградка, которой вместе с мамой 
и младшим братишкой (отец умер от голода) удалось эвакуироваться из блокадного 
города в Уфу, где у них было много родственников. Горком комсомола взял шефство 
над эвакуированными питерцами и чтобы немного подкормить отощавшую на блокадном 
пайке девушку, определил ее пионервожатой в лагерь, размещавшийся здесь же, в 
Алкино, неподалеку от нашего полка. Ее одежда - какие-то уже неопределенного 
цвета лыжные шаровары, видавшая виды, но опрятная блуза на худеньких плечах, да 
еще, вдобавок, вместо туфель, которые были бы более подходящими для танцев, 
деревянные дощечки с прибитыми к ним перекрещивающимися ремешками (такие вот 
"сабо" военной поры) - ну никак не подходила к обстановке на танцплощадке. Вот 
и заплакала девушка... 

Проговорили мы долго. И она успокоилась, и моя нестерпимая зубная боль как-то 
незаметно сбавила свой неистовый накал. Проводил я ее до самого пионерлагаеря, 
а там какая-то злая дородная тетка лет 35-40 стала строго Рите выговаривать за 
то, что та оставила без надзора своих далеко не ангельских повадок подопечных. 
Пришлось заступиться. Так я познакомился и с начальницей Риты. Может, это и 
помогло бедной девушке, так как эта гранд-дама стала относиться к ней помягче. 

Договорились с Ритой встретиться назавтра. И через несколько дней я 
почувствовал, что уже с трудом могу дождаться очередной встречи. 

Всяких дежурств, нарядов, караулов я раньше, честно говоря, не избегал, а даже 
от однообразия службы находил какую-то особую прелесть в ощущении своей 
ответственности то ли за батальон, то ли за караул, то ли за пищеблок. Так вот, 
теперь эти наряды стали ненавистны мне, так как не давали возможности ежедневно 
встречаться с этой очаровательной девушкой, с которой было так интересно. В 
общем, как говорится, влюбился "по уши" с первого взгляда. 

Но однажды она не пришла в назначенное время к заветной скамеечке. Расстроенный,
 я все же заметил, что рядом, на песке, палочкой, брошенной тут же, был 
начертан... адрес: "Уфа, ул. Цюрупы...". Теперь оставалось ждать удобного 
момента. А у нас в Алкино тогда в ходу был такой "юморной" стишок: "Деньги есть 
- Уфа гуляем, деньги нет - Чишмы сидим" (Чишмы - это ближайшая, в 5-6 
километрах от нас узловая станция). 

Вскоре удалось вырваться. Нашел! Познакомился с ее матерью, тетками (мужская 
часть родственников была на фронте). И в первый же вечер (а мне нужно было 
вернуться до подъема) Рита предложила пойти в театр. В этот вечер давали оперу, 
для меня еще незнакомое сценическое действо. Ленинградский уровень культуры у 
моей знакомой - это я понял сразу. Первая же возможность - и тотчас в театр, да 
еще и в оперу!