Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Мемуары и Биографии :: Военные мемуары :: Россия и СССР :: Пыльцын А В - Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина
<<-[Весь Текст]
Страница: из 146
 <<-
 
не узаконено приказом по Фронту, комбат запросто может его отменить, я тем не 
менее (как говорят, попала "вожжа под хвост") тут же, не раздумывая, спросил 
его, кому и когда он прикажет сдать командование ротой. 

После долгого и тягостного молчания Батурин весьма недовольным голосом изрек: 
"Пока командуйте! Я еще с вами разберусь!" И тут, словно бес снова меня попутал,
 я вместо уставного "Есть!" выпалил: "Приходите сюда, в окопы, здесь на месте и 
разберемся". 

Батурин, еще ни разу не побывавший в окопах, на переднем крае, вскипел и уже 
срывающимся на крик голосом ответил: "Я сам знаю, где мне быть, когда и куда 
приходить!" На этом наш разговор оборвался. 

Потом мне мой бывший ротный, майор Матвиенко, уже ставший замкомбатом, говорил: 
"Зачем ты лез на рожон? Ну, сказал бы "Есть!", а делал бы как нужно!" Что же, 
не было у меня ни тогда, ни после такой "смекалки"... 

Наш новый (он все еще был "новым", во многом неизвестным, неизученным) комбат 
оказался человеком, как я убедился вскоре, еще и злопамятным. Были 
обстоятельства, в которых я не раз чувствовал ярко выраженную немилость 
батуринскую почти до самого окончания войны. 

Между прочим, комбата уже наградили орденом Богдана Хмельницкого I степени, 
видимо "за успешную организацию боев" при восстановлении флангов плацдарма. 
Теперь, зная уже, что этот же орден, но третьей степени, как и орден Александра 
Невского были по своему статусу рангом ниже обретенного им самим, он приказал 
представить офицеров, фактически обеспечивших ему его первый орден, к наградам 
именно этими орденами. Об этом сказал мне Филипп Киселев, и мы вместе стали 
составлять реляции на награждение командиров взводов. Жору Сергеева мы 
представили к ордену Александра Невского, Федю Усманова - к Богдану 
Хмельницкому III степени. Мне Батурин велел передать, что я буду представлен 
тоже к Александру Невскому. 

Тут пришлось мне рассказать Филиппу о своей глупой истории с "дважды 
орденоносцем" и просить его уговорить комбата согласиться на положенный мне за 
подбитый танк орден Отечественной войны любой степени. 

Когда Батурину представили наградные листы, он долго не соглашался поставить 
свою подпись на моем. Получалось, что его подчиненный получит более высокую 
награду, чем он сам. Как рассказывал мне потом Филипп Киселев, мой наградной 
лист активно и настойчиво защищали и Филатов, и Матвиенко. В общем, суммарными 
усилиями им всем удалось убедить комбата подписать представление. 

Батурин собственноручно исправил "первую" степень на "вторую", желчно заметив 
при этом, что "ордена не выпрашивают, ими награждают по заслугам". Получалось, 
что в единоборстве с немецким танком я не победил. 

Когда мне рассказали, как происходил этот разговор, я понял, что в наши с 
комбатом служебные и личные отношения вбит еще один кривой и ржавый гвоздь. Но 
орден Отечественной войны II степени я все-таки получил. И вручал его мне не 
сам комбат Батурин, а начштаба майор Киселев. 

Наконец-то с меня, как гора с плеч, свалилась тяжесть моего "орденского" позора 
перед близкими, так тяготившего мою совесть все эти долгие месяцы. 

...Может, потому, что еще не подтянулись базы снабжения фронта и армии, а может,
 по каким-то другим причинам, но стало значительно хуже с питанием. Солдатского 
пайка, несмотря на "сидячий" образ жизни в обороне, без атак, изнурительных 
маршей, перебежек и переползаний, бойцам стало не хватать, и к ним вернулась 
фронтовая манера делить по-особому хлеб, сахар и др. Кому-то из бойцов доверяли 
резать хлеб или делить сахар и еще что-то на приблизительно равные доли. Затем 
обычно командир отделения или кто-либо им назначенный отворачивался, прикрывал 
глаза шапкой, а "хлеборез" или кто-то из "доверенных лиц", указывая пальцем на 
одну из порций, вопрошал: "Кому?" И отвернувшийся должен был назвать одного из 
бойцов. И не было никаких обид, никакого роптания, если даже кому-то и казалось,
 что соседу досталась порция побольше. А поскольку мы, командиры взводов и рот, 
в боевой обстановке питались из общего солдатского котла, я настоял, чтобы и 
для нас порядок этот был неукоснителен. Чем-нибудь разнообразить наши окопные 
"меню" здесь не было никакой возможности: была уже глубокая осень да и местного 
населения вблизи наших позиций не наблюдалось. 

И вот случилась другая напасть, к которой привыкнуть мы не могли, уж очень она 
была неприятной. В связи с устойчивым похолоданием бойцам выдали шапки, шинели, 
а нам, офицерам, зимнее обмундирование. Особенно рады мы были меховым 
барашковым жилетам. Поменяли, наконец, всем нательное белье. Правда, походных 
бань, как это бывало в обороне на белорусской земле, нам не прислали, и уж 
сколько времени не мылись мы все, окопники. 

И то ли из-за того, что эти жилеты, обмундирование и белье не прошли перед 
выдачей нам должную санобработку или она была проведена не надлежащим образом, 
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 146
 <<-