Подошли к воротам, подергали за цепочку с кольцом, с той стороны зазвенел 
колокольчик и вскоре в воротах откинулась своего рода форточка, и в ней 
показалась ярко-рыжая, круглолицая, веснушчатая девица, с любопытством 
разглядывающая нас. Поняв, что мы хотим видеть ксендза, стремглав бросилась от 
этой амбразуры, забыв ее захлопнуть. А мы тоже стали с интересом разглядывать 
чисто убранный двор с какими-то постройками около костела. Успели разглядеть и 
нескольких, таких же румяных и пышных, девиц, которым, оказывается, тоже было 
интересно, кто там пришел. 

Несколькими минутами позже та девица, что побежала доложить о нас, открыла 
калитку и провела нас к одной из построек во дворе, оказавшейся, по-видимому, 
добротным жилищем ксендза. Тот с широкой улыбкой встретил нас у входа и не 
менее широким жестом пригласил: "Прошу пройти ко мне, господа офицеры Красной 
Армии". Мы были просто изумлены его чистым русским языком и обрадованы, что нам 
не придется подыскивать слова и подбирать жесты для общения. И внешне он был 
благообразен, улыбчив, а глаза его были какими-то мудрыми. 

Провел он нас в скромно, но хорошо обставленную комнату, видимо столовую, 
усадил нас на диван, сам сел в кресло напротив, и потекла у нас беседа. 
Собеседником он оказался весьма интересным, сыпал цитатами из "Вопросов 
ленинизма" Сталина, из "Краткого курса истории ВКП(б)", часто ссылался на 
Маркса... Ну и ну! 

В общем, во всех этих вопросах он показался намного более сведущим, чем мы, 
хотя мы, вроде бы, тоже не лезли за словом в карман. Мы с его слов сделали 
вывод, что польский народ благодарен за освобождение, ему нравятся и Красная 
Армия, и сама советская власть, вот только если бы у нас не было колхозов. 
Почему все они, как мы потом убедились, так люто ненавидели колхозы, до конца 
мы так и не поняли, считая колхозы самой правильной формой сельхозпроизводства. 


Но потом, значительно позже, мы убедились, что фашистская пропаганда долго, 
разнузданно и изощренно клеветала на Советский Союз, пытаясь разжечь в поляках 
ненависть к нашей стране и к советским людям вообще. Это уже после Победы нам 
показали пропагандистский фильм геббельсовского образца, оболванивавший головы 
и самим немцам... 

Пока шла наша беседа, девицы поочередно (а их было, наверное, больше десяти!) 
шмыгали туда-сюда, накрывая на стол. И когда гостеприимный хозяин пригласил нас 
за стол, мы просто обомлели. Такого обилия разнообразных блюд, вин и закусок 
никому из нас до сих пор не доводилось видеть. Мы, конечно, не упустили случая. 
И вино было для нас необычным, и коньяк мы пробовали впервые (не понравился!). 
Узнали мы вкус и настоящей, фирменной польской водки "Выборовой" (отборной), и 
"Монопольки". Да и блюда многие были в диковинку 

Да, поляк наш не ошибся: здесь "герман" ничего не забрал, а может, даже и 
добавил кое-чего. 

И беседа, и застолье продлились почти до темноты. Галантно, как умели, мы 
поблагодарили за гостеприимство, за отменный обед и за содержательную беседу и 
сказали, что эта встреча нам запомнится надолго. И верно, до сих пор помнится! 

Вышли мы, сопровождаемые ксендзом и почти всеми девушками, следовавшими за нами 
в некотором почтенном отдалении, тепло попрощались с ксендзом, раскланялись и с 
девушками. 

Вернулись мы снова к поляку, который нас так удачно отфутболил, чтобы и его 
поблагодарить за добрый совет. Ну, а здесь, под действием ксендзового угощения 
и доброго вина нам захотелось поговорить и с этим поляком. А поскольку уже 
стемнело, попросились и переночевать у него. 

...Тертым калачом, веселым мужиком оказался этот хозяин. Дал он нам понять, что 
не такой уж он набожный католик, как, по-видимому, и многие другие поляки. 

Переночевали мы у него, утром позавтракали своим сухим пайком с "кавой", 
которой угостил нас раздобрившийся хозяин. Оставили ему баночку американского 
плавленого сыра и тронулись в дальнейший путь. 

Как ни странно, но нашли мы свой штрафбат более или менее легко, хотя нас 
несколько обескураживали указки "Хозяйство Осипова-Батурина". Подумали, что 
рядом с нашим батальоном разместилась еще и какая-то часть неведомого нам 
Батурина. 

А оказалось, что наш комбат полковник Осипов ушел от нас на должность то ли 
командира стрелковой дивизии, то ли замкомдива. Вот это скачок! С командира 
батальона, пусть отдельного, пусть штрафного - сразу на дивизию! Хотя нам было 
известно давно, что на должности комбата штрафников он и звание полковника 
получил, и пользовался правами командира дивизии. Получил повышение и наш 
начштаба Василий Лозовой, ставший где-то начальником штаба бригады. Вместо него 
начальником штаба нашего батальона назначили его первого заместителя Филиппа