неотступно следует за нами. Конечно же, по своей одежде эта группа уж очень 
заметно отличалась от нас, одетых в белые маскхалаты, и, безусловно, могла нас 
демаскировать. Мне пришлось не раз им это растолковывать, но, увы, всегда 
безуспешно. До самых сумерек они так и шли за нами. Боялись снова попасть в 
лапы к немцам. С наступлением темноты я снова им разъяснил, что теперь они 
могут под покровом ночи отстать от нас и незаметно возвратиться в свои села. 
Показалось, что наконец моя "разъяснительная работа" подействовала на них. 
Однако едва забрезжил рассвет и наше движение возобновилось, мне доложили, что 
за нами движется какая-то странная группа людей. Подумалось, не сели ли "на 
хвост" немцы? Присмотревшись, мы с удивлением узнали своих "старых знакомых", 
но, странное дело, одетых в какое-то подобие маскхалатов. Оказалось, что, 
воспользовавшись темнотой, они в мороз, раздевшись донага, сняли свое нижнее 
белье, а затем, одевшись в свои немудреные зипуны и шубейки, поверх них 
натянули свое исподнее, а часть полушубков, имеющих внутри белый или просто 
светлый мех, вывернули наизнанку и вот в таком "замаскированном" виде предстали 
перед нами. И жалко было их, и нельзя было удержаться от смеха! Пришлось 
смириться с их находчивостью и позволить следовать за нами еще какое-то время. 
Вскоре было обнаружено движение в сторону Рогачева большой автоколонны немцев. 
Завязался бой, и это женское "отделение" как ветром сдуло! 

Надо сказать, что колонна нашего батальона была построена так, что и в ее 
голове, и в основном составе, и в хвосте следовали и пулеметчики, и 
подразделения противотанковых ружей (ПТР), и огнеметчики. Последние были 
вооружены малознакомыми нам "РОКСами" - ранцевыми огнеметами с жидкостью "КС" 
(почему-то теперь, через много лет эту жидкость, самовоспламеняющуюся на 
воздухе, называют "Коктейль Молотова", тогда мы и понятия не имели о таком 
названии). 

Когда была замечена немецкая автоколонна, батальон замер и, как только передние 
машины поравнялись с нашими замыкающими подразделениями, по фашистам был открыт 
шквальный огонь из всех видов имевшегося у нас оружия. 

В хвосте нашей колонны находился взвод ПТР под командованием 19-летнего, но уже 
имевшего солидный боевой опыт и ранения старшего лейтенанта Петра Загуменникова,
 с которым я успел подружиться. Его бойцы сумели подбить два передних 
автомобиля, возглавлявших немецкую автоколонну. И вся эта немалая кавалькада 
машин оказалась запертой с обеих сторон на узкой дороге, ограниченной с обочин 
глубоким, рыхлым снегом, так как и замыкающие автоколонну машины тоже уже были 
подбиты бронебойщиками, находившимися в голове колонны батальона. Попав под 
плотный огонь, успевшие выпрыгнуть из кузовов автомашин фрицы в панике 
бросились в разные стороны. Кто-то из них, обезумев, кинулся в нашу сторону, 
навстречу свинцовому вихрю пулеметчиков и автоматчиков батальона. Бо@льшая же 
часть немцев с криками "Рус партизан!" бросилась в противоположную сторону от 
дороги и была добита догонявшими их штрафниками. 

Одного из немцев, ловко метавшегося от дерева к дереву, я никак не мог достать 
огнем из автомата, наверное потому, что в запале стрелял "от живота", не целясь.
 И тогда, выхватив из кобуры свой наган, тщательно прицелился и с первого 
выстрела, на расстоянии около ста метров все-таки уложил его! Это был мой 
первый личный "трофей"... 

Вместо запланированных двух-трех суток наш рейд продолжался целых пять. За это 
время были разбиты еще несколько вражеских пеших и гужевых колонн, двигавшихся 
к линии фронта, а в одну из ночей разгромили штаб какой-то немецкой дивизии, 
подорваны несколько мостов на дороге, подходящей к Рогачеву с запада. Два 
охранявшихся склада с боеприпасами были подожжены "Роксами", и еще долго эхо 
взрывов доносилось до нас. 

В общем, батальон действовал настолько активно, что практически уже к началу 
четвертого дня были израсходованы почти все боеприпасы к пулеметам и автоматам. 
Поступил приказ: на каждый автомат оставить НЗ (неприкосновенный запас) по 
10-20 патронов, но у многих солдат этого количества уже не было! 

О ходе наших действий комбат докладывал в штаб Армии по радио. Доложил он и о 
почти полном расходовании боеприпасов 

к стрелковому оружию. Там, видимо, решили сбросить нам на парашютах какое-то 
количество патронов. И когда во второй половине дня два "кукурузника", как 
называли тогда маленькие двукрылые У-2, подлетали к указанному квадрату, вдруг 
заговорили немецкие зенитные установки. К нашему удивлению, оказалось, что 
ночью ни мы, ни немцы не заметили того, что батальон наш очутился в том участке 
леса, который был избран фашистами для размещения одной из их зенитных батарей. 
Летчики, правильно оценив ситуацию, быстро развернулись и улетели. А нашим 
огнеметчикам удалось выйти на звуки выстрелов и буквально испепелить и пушки, и 
обслугу. Как хорошо, что нам придали огнеметный взвод! Кстати, выручил он нас 
еще раз, когда уже в конце четвертого дня была замечена большая пешая колонна 
противника. Огнеметы практически уничтожили и эту колонну. 

Технику, которую бросали фрицы, мы, конечно, не могли тащить с собой, брали 
только автоматы ("шмайссеры"), да ручные пулеметы, ну и конечно, пистолеты, в