полевого отдела школы, основательно в ней повторивший все необходимое старое и 
усвоивший все новое в технике и тактике артиллерии, являлся проводником 
теоретических и практических знаний в строевых частях, повышая вместе с тем их 
боевую подготовку. 

Поднимая общую подготовку командного состава артиллерии, школа стремилась 
перевоспитать его в смысле проявления личной инициативы, в смысле способности 
быстро ориентироваться в изменениях боевой обстановки и безбоязненно принимать 
самостоятельные решения для достижения успеха в бою при могущественном 
содействии артиллерийского огня. 

Ничего подобного не было во французской артиллерии, которая в 90-х годах 
многими считалась лучшей в мире. 

Из отчетов русских артиллеристов{130}, командированных во Францию весною 1913 г.
, т. е. всего лишь за год до начала мировой войны, можно убедиться, что 
французская артиллерия тогда не только не опередила, но значительно отстала от 
русской полевой артиллерии в отношении подготовки командного состава. 

Штаб-офицерские курсы в Мальи, соответствующие русской офицерской 
артиллерийской школе, задавались весьма скромной целью: показать командирам 
артиллерийских групп на практике способы выполнения ими задач, которые могут 
быть возложены на них в различных боевых положениях. Поэтому групповые стрельбы 
с маневрированием на курсах в Мальи более служили иллюстрацией на местности и с 
боевыми выстрелами избранных статей устава о бое артиллерии, чем практикой для 
командиров в управлении группами батарей. Каждое упражнение задавалось на 
какой-нибудь один определенный случай, предусмотренный уставом, и 
предпочтительно для действия отдельной небольшой артиллерийской группы (в 
составе трех батарей), а не действующей в связи с другими группами. В 
большинстве случаев руководитель весьма искусно наводил упражняющегося на тот 
путь решения, который казался верным самому руководителю; поэтому распоряжения 
командиров стреляющих групп если и бывали целесообразны, то по существу 
несамостоятельны. Обсуждение маневра обычно даже ему предшествовало, почему 
упражняющийся не мог проявлять самодеятельность. Во время хода маневра и 
стрельбы руководители постоянно вмешивались в распоряжения командиров 
стреляющих групп, желая то или иное подчеркнуть или исправить ошибку и т. п. 

Продолжительность курсов 2 - 3 недели (в русской офицерской артиллерийской 
школе 7 мес.) была настолько кратка, что на артиллерийских курсах во Франции 
больше показывали и рассказывали, чем учили и вырабатывали практические навыки. 


Разборы стрельб с маневрированием на полигоне в Мальи сводились к подробным 
лекциям по тому или иному определенному вопросу устава, но читаемым на 
местности под свежим впечатлением стрельбы и маневра. 

Роль начальника отряда на стрельбах с маневрированием исполнял 
прикомандированный пехотный офицер. Офицеры переменного состава курсов 
упражнялись только в обязанностях, соответственных занимаемым ими должностям, 
тогда как в русской школе смотрели на это шире и практиковались не только в 
обязанностях своей должности, но готовились и к следующей высшей должности. 

Оборудование полигонов Мальи и Шалонского отсутствовало; не было никаких 
механических мишеней: ни подъемных, ни движущихся, ни вспышечных. Обыкновенные 
мишени ставились только для технических стрельб. Стрельбы же с тактическим 
заданием производились без всяких мишеней, поэтому для разведчиков и 
наблюдателей никакой работы не было. На полигонах поставлены были только 
столбы-вышки для пользования ими как ориентирами при указании воображаемых 
целей. 

Задачи ставились в таком роде: "обстрелять артиллерию за таким-то гребнем, 
левее южного знака на столько-то делений, фронт цели столько-то делений". 

Французская артиллерия приучалась, таким образом, стрелять по местным предметам,
 не видя цели и не принимая никаких мер к ее розыску, уяснению и изучению. 

При стрельбе по воображаемым батареям французская артиллерия обычно 
обстреливала определенную правилами стрельбы полосу за прикрывающим гребнем, не 
считаясь с тем, находилась ли неприятельская артиллерия в районе этой полосы 
или нет. От такого способа стрельбы наудачу русская школа отказалась задолго до 
мировой войны. 

Никакой передовой разведки на полигоне в Мальи не бывало, так как и некому было 
ее производить, и нечего было разведывать: не было никаких мишеней, 
изображающих противника. Обычно сам командир стреляющей группы производил в 
большинстве случаев открыто разведку и выбор наблюдательных пунктов и для себя, 
и для командиров батарей; он же должен был выбрать позиции для всех батарей 
своей группы, указать даже способы их занятия, интервалы между батареями, 
степень их укрытия и пр.