подозревал, что я заглянул в его блокнот. И мое терпение себя оправдало.

– Нас, естественно, интересуют твои контакты на различных уровнях. Как обстоят 
дела с американскими авиабазами в Испании? Есть там знакомства?

Я подумал.

– Да, в мадридской штаб-квартире одного человека знаю очень хорошо. И еще 
нескольким, по крайней мере, известно, кто я такой.

– Как смотришь на то, чтобы провести отпуск в Испании? Чуть ли не половина 
Западной Европы проводит там летние месяцы – почему бы тебе не сделать то же 
самое? Заодно прозондируешь, какую пользу можно извлечь из твоих контактов.

Я ничего не имел против поездки в Испанию.

Таким образом, мое путешествие в этом году стало более чем примечательным: за 
один только март я умудрился посетить целых две штаб-квартиры. И какие! Но 
суждено было пройти многим месяцам, прежде чем я осчастливил своим присутствием 
третью военную штаб-квартиру континента…




Глава 27


Свое решение вернуться после Вашингтона в Стокгольм Веннерстрем впоследствии 
неоднократно расценивал как неверное, считая, что этим он окончательно 
предопределил для себя пожизненное заключение. Теперь он находился дома в 
независимой роли агента, от которого в любой момент могут потребовать 
информацию против собственной страны. В этом положении его согревало только 
сознание того, что он играет важную роль в «холодной войне». И войну эту Стиг 
рассматривал как явление, доминирующее над всеми остальными. До баланса сил 
было еще очень далеко, а пока продолжалось время конфронтации и 
катастрофической угрозы миру. Все остальное, как ему казалось, имело 
подчиненное значение.

Швеция была мелкой фигурой в большой игре, а стокгольмские дела – лишь эпизодом 
в больших событиях. Впоследствии над идейными соображениями Веннерстрема 
насмехались, с издевкой замечая, что он «поставил не на ту лошадь». Возможно, 
теперь, следя за неоднозначными событиями в нашей стране, он и сам пришел к 
такому выводу. Но если бы кто-нибудь сказал нечто подобное в то время, он 
проигнорировал бы это, считая, что играет важную роль и что она должна быть 
сыграна до конца.

«Успешная мимикрия – и ничего больше», – писалось впоследствии в одной статье в 
США. «Отличная промывка мозгов», – высказался в Швеции кто-то не по годам 
быстро созревший. На самом же деле Стиг не был продуктом ни того, ни другого. 
Просто он был одержим мыслью, что играет нестандартную, особую роль, и эта 
мысль росла в нем из года в год сообразно с накоплением впечатлений и опыта.

Но рассуждения подобного рода, к сожалению, в юриспруденции не приняты. 
Шведский суд не мог и не желал мыслить подобным образом. Не сделал этого и 
Стокгольмский городской суд, рассматривавший дело Веннерстрема в 1964 году. Он 
стремился лишь выделить из общей картины то, что в соответствии с уголовным 
законодательством квалифицировалось как шпионаж против Швеции.

То, за что Стиг взялся в Хельсинки в декабре 1957 года, с юридической точки 
зрения можно назвать «относительно безопасным», но уже тогда это вело к 
увеличению его вины. Хотя в то время, как он впоследствии признавал, его 
национальное самосознание еще не проснулось.

Оказалось, что он стал бесценным кладезем различных технических сведений, 
необходимых Центру. Его дополнительная обязанность в министерстве обороны – 
быть в курсе мирового технического развития – давала блестящие результаты. 
Агент мог продолжить «выуживание» информации буквально с того пункта, которым 
закончил в Вашингтоне, мог получить доступ к тому же типу технических описаний, 
что и там. Это касалось чертежей и схем, дававших ясное представление о 
современных конструкционных принципах, – именно то, что было нужно советским 
исследователям, чтобы сэкономить время в техническом соревновании с США.

Договор между Швецией и США – или «обмен письмами», как его по-прежнему 
называли в Стокгольме, – становился все более и более плодотворным для Швеции. 
Скорее всего, благодаря визиту генерала Сведлунда в США. Технические описания 
современного американского вооружения стали официально доступными Швеции уже в 
последний год пребывания Веннерстрема в Вашингтоне, но позже их объем намного 
возрос.

Прежде чем принимать решение о миллионных закупках военных материалов, эксперты