Другие пункты выглядели более лаконично. Номер два: «Радиосвязь – шифр». Номер 
три: «Тайнопись». Номер четыре: «Испания».

Я аккуратно положил блокнот в портфель и скрасил ожидание малиновым пивом и 
созерцанием вида из окошка. На бараке, стоявшем немного в стороне, маячила 
вывеска «Подразделение связи». Наверняка туда мы и отправимся, поскольку во 
втором пункте речь шла о радиосвязи и шифре.

Я угадал. Когда Петр вернулся, мы не стали тратить времени и зашагали 
прямехонько в подразделение связи. Там мной занялся офицер-связист, и, 
поскольку сам я был когда-то связистом, мы с самого начала нашли общий язык. 
Тем временем Петр снова исчез.

Шифр оказался совершенно иным, основанным на более сложной системе, чем те, с 
которыми приходилось сталкиваться раньше. Но я должен был его освоить. 
Наставник, хорошо знавший свое дело, изрядно погонял меня, несколько раз 
предлагая зашифровать и расшифровать куски текста, прежде чем счел, что я 
достаточно обучен. Дело шло неплохо. Только мой русский, к сожалению, давал 
небольшие сбои: из-за недостатка тренировки он несколько «заржавел». Дело в том,
 что во время наших встреч Петр всегда говорил по-английски – с эгоистической, 
на мой взгляд, мотивировкой: «важнее поддерживать на должном уровне мой 
английский, чем тренировать твой русский».

Затем пришел черед тайнописи, которая также была в компетенции офицера-связиста.
 Оказалось, что я должен освоить технически усовершенствованную форму старого и 
довольно банального способа работы с невидимым текстом. Все, что для этого 
требовалось – два вида бумаги и простой карандаш с острым грифелем. Оба сорта 
соответствовали обычному печатному стандарту и не отличались по внешнему виду. 
Поэтому важно было не перепутать пачки, выданные мне с собой.

Сам метод все же стоит того, чтобы его описать. Во-первых, необходимо иметь 
жесткую подкладку, лучше из металла. На нее кладется лист бумаги, который будет 
отсылаться, а сверху – бумага из другой пачки. Затем на верхнем листе 
карандашом пишется текст. Важно писать без нажима, чтобы на нижнем не осталось 
следов. Таким образом, по контурам написанного химикаты с верхнего листа 
переносятся на нижний, который нужно потом слегка подогреть, чтобы они как 
следует закрепились. После того как невидимая тайнопись нанесена, бумага 
выглядит как обычная чистая. Ее вставляют в машинку и печатают на ней любой 
открытый текст.

Я был замучен и полностью выжат, когда мы с Петром вернулись в приемную, однако 
по-прежнему не имел ни малейшего представления о цели всего этого обучения.

Но объяснение не заставило себя ждать: это была еще одна форма связи. Если у 
меня появится какое-нибудь срочное сообщение, я смогу просто написать письмо 
тайнописью. Зашифрованное или нет, в зависимости от содержания. В качестве 
адреса мне был назван псевдоним и номер почтового отделения в Москве. Что 
касается открытого текста, он мог быть каким угодно. Например, об обмене 
марками.

Старые правила секретности на этом не исчерпали себя. Я получил приказ купить 
печатную машинку и использовать ее только для тайнописи. Так я мог 
проконтролировать, что сообщение действительно мое, с моей машинки. До 
отправления первого письма я должен был отослать в Центр печатную пробу ее 
шрифта.

Для меня эти меры означали дополнительную степень безопасности. Письмо могло 
привести только к этой машинке, а от нее я, в свою очередь, мог избавиться при 
первом признаке опасности.

Затем подошла очередь русской радиостанции: меня попросили регулярно слушать ее 
в Стокгольме.

– Хорошо, что ты можешь принимать эту станцию, – сказал Петр. – Благодаря ей у 
меня будет возможность связаться с тобой, не используя посольство. Чем меньше 
мы будем зависеть от них, тем лучше.

Я узнал, что станция будет посылать зашифрованные сообщения в определенное 
время, о котором мы условились. Пятизначные числовые группы будут повторяться 
несколько раз в течение месяца, и если я пропущу что-нибудь из-за помех, то 
смогу восполнить текст из последующих передач.

– Ты не должен привязывать свою работу к письмам и радиопередачам. Но они могут 
стать жизненно важными, когда мы перейдем к проекту «Средиземноморье». Поэтому 
будет лучше, если отработаем систему заранее. Кроме того, всегда нужен резерв, 
если разразится кризис большого масштаба. Кто знает, останусь ли я в Москве и 
будешь ли ты по-прежнему в Стокгольме?

Наступила пауза. Помню, меня интересовало, что скрыто под пунктом четыре – 
«Испания». Подумал было спросить, но тут же прикусил язык: ведь Петр не