ответ был бы «нет». Что он не был способен на такое дело. Во всяком случае, не 
в американской среде, где более чем хорошо были видны все его минусы. Кроме 
того, ему никоим образом не хотелось подвергать себя риску, который в таком 
деле был неизбежен. Однако грубые ответы были не в характере гибкого шведа, и 
он решил: лучше немного дипломатии. Поэтому на вопросительный взгляд Петра, 
улыбнувшись с озабоченным видом, ответил:

– Мне нужно время, чтобы подумать.

Это было действительно необходимо. Ответ можно отложить до следующего лета, 
прикидывал он, до момента возвращения домой в предписанный отпуск. Тогда 
несложно будет встретиться снова и все решить…

Тема казалась исчерпанной. Но тут последовала новая неожиданность, которая шла 
вразрез со всеми принятыми ранее условиями. Впервые агенту вручили пачку 
скрепленных документов, предлагая захватить их с собой. Такого никогда прежде 
не случалось. Наоборот, все бумаги и пометки заботливо сжигались, а следы 
уничтожались. Ничего не иметь с собой после встреч – было абсолютным правилом.

Теперь же Веннерстрем получил список новых пожеланий инженеров. Хитро 
скомпонованный исключительно из вырезок американских журналов и брошюр, он был 
результатом немалых трудов. Сначала – «макулатура», посылаемая домой военными 
советского посольства, затем – ее просмотр и обработка в Москве. Так делали все 
иностранные разведаппараты. Но, безусловно, русская обработка проводилась с 
большей тщательностью, и данный список подтверждал это.

Вырезки были аккуратно подклеены, разделены по темам точно рассчитанными 
линиями. Материалы отлично иллюстрировали, чем интересовались советские 
инженеры. Это смотрелось нагляднее, чем любой устный инструктаж, а главное – 
вполне могло сойти за собственное дилетантское творение: не было никакого риска 
в случае, если их кто-нибудь увидит.

В этот раз свидание затянулось, как никогда, и лишь около полуночи измученные 
собеседники принялись наконец за поздний ужин. В два часа ночи 
шофер-повар-официант навел порядок в доме, и они отправились в обратный путь.

Посмеиваясь, обсуждали, как порознь вернуться в общий отель. Стиг вышел из 
машины первым, возле магазинчика, где продавали традиционные финские украшения 
Калевала. Затем Петр Павлович, прежде чем войти, объехал два ближайших квартала,
 создавая временной разрыв. В общем, в эту ночь заговорщики не раз вывели 
ночного портье из состояния дремоты.

На следующее утро Веннерстрем отправился назад в Стокгольм самолетом финской 
авиакомпании. Объемистая пачка бумаг лежала в коричневом портфеле, который 
совершенно неожиданно нашел себе применение. «Озадаченный» агент перелистывал 
эти вырезки во время перелета и удивлялся, какой педант привел их в такой 
немыслимый порядок. Все было подчеркнуто так аккуратно, что выведенные линии 
совпадали миллиметр в миллиметр.

Прикинув бумаги на вес, Стиг собирался вначале, дабы избежать волокиты, послать 
их из Стокгольма в Вашингтон курьерской почтой. Даже приготовил конверт, 
адресованный себе самому. Но в последний момент передумал – показалось, что это 
уж слишком дерзко.




Глава 23


В середине ноября 1955 года Веннерстрем вымерял шагами просторный холл 
аэродрома Ла Гардиа, готовый вылететь в Чикаго вечерним самолетом. Его миссия 
была необычной: представлять шведские ВВС в Американском ракетном обществе, 
проводившем свой ежегодный съезд в знаменитом отеле «Конрад Хилтон» – самом 
большом в мире.

Стигу доверили принять приз, которым это общество наградило авиационное 
управление в Стокгольме за какую-то консультацию. Он был изрядно удивлен, что в 
Швеции делалось что-то примечательное в области ракетостроения.

Прогноз погоды говорил о сильной грозе в Чикаго, и с интуитивным предчувствием 
надвигающейся беды он оформил себе страхование на полет, указав сумму 
значительно выше, чем делал обычно: максимально возможную в легкодоступных 
страховых автоматах аэропорта. Причину своего страха Веннерстрем давно знал и 
считал, что ее не так уж трудно объяснить. Будучи пилотом, он уже имел дело с 
грозой и испытал удар молнии в разведывательный самолет, который вел однажды 
над Балтийским морем. Все радиооборудование тогда вышло из строя. От страшного 
грохота он потерял слух на несколько недель. И теперь все могло повториться…

Было уже темно, когда приблизились к грозовому фронту. Игра молний выглядела