внимания на протесты, к моему полному восторгу, вытолкнул меня из комнаты.

Бартельс объяснил ему, в чем дело, и камердинер начал клясться всеми святыми, 
что не узнал меня. Я был очень доволен успехом своей маскировки, и мне даже в 
голову не пришло, что Бартельс всегда пользовался трюком с камердинером, чтобы 
убедить беглецов в их неузнаваемости.

Он проводил меня на улицу и передал финну, надежному шоферу, машина которого 
ждала нас в нескольких метрах от дома. Я сел в машину, и мы поехали, однако в 
Белоострове нас задержали пограничники.

И снова мне казалось, что все кончено, но я недооценил моего друга-финна. Он 
рассказал караульным целую историю, и они пропустили нас. Примерно через каждую 
тысячу шагов откуда-то с пугающей неожиданностью выскакивал солдат.

— Стой! — закричал часовой, целясь в нас.

— Мы уже проделывали все это, — засмеялся в ответ финн. — Не надо так 
нервничать, товарищ! Мы ведь тоже товарищи. Этот молодой человек хочет 
распространять коммунистические идеи среди своих соотечественников, а ты 
собирался застрелить его. Какой же ты после этого товарищ?!

— Ну, если он хочет заняться подготовкой революции в Берлине, удачи ему. Чем 
быстрее она совершится, тем раньше я смогу проехать по Фридрихштрассе, — сказал 
чекист, дружелюбно хлопнув меня по плечу.

Я ответил ему на смеси польского, немецкого и русского. Я совсем не походил на 
немецкого дезертира, но было темно, да и финн хорошо поработал языком! Подъехав 
к реке Сестра, мы увидели, что ее с высокой бдительностью собак-ищеек охраняют 
красногвардейцы, рассыпавшиеся по всему берегу.

Когда мы с грохотом переезжали через брод, с противоположного берега раздался 
выстрел. Несмотря на темноту, красные обнаружили нас. Послышались крики, по 
земле зашарили лучи прожекторов, вскоре раздался топот копыт, затрещали 
оружейные выстрелы.

— Прыгайте в воду, — прошептал финн. — Погружайтесь по самый подбородок и идите 
так столько, сколько можете вытерпеть. Иначе они заметят и застрелят вас.

Финн уже сидел по уши в мелкой, грязной и зловонной речке. Я последовал его 
примеру. Вода была ледяная, но я этого почти не чувствовал. Вперед! Вперед! До 
Финляндии оставалось всего несколько шагов, и тот, кто вопреки судьбе решил бы 
остановиться, был бы просто сумасшедшим. Я собрал в кулак всю свою волю и, 
спотыкаясь, продолжал брести вперед, пока мои ноги не увязли в прибрежном иле. 
Нам пришлось бороться за каждый шаг, который отдалял нас от советской 
территории. Снова градом посыпались пули, финн застонал, Я бросился к нему на 
помощь со всей быстротой, на которую был способен, и он так крепко вцепился в 
мою шею, что я едва мог дышать. Господи! Что же мне с ним делать? Он был такой 
тяжелый, Я потащил его за собой. Спросив, что случилось, хотел как-то облегчить 
его боль, но он лишь умолял идти дальше. Финн очень хорошо знал тактику этих 
сторожевых псов. В этот момент мы вышли на хорошо простреливаемое место, и 
непрекращающаяся стрельба еще быстрее погнала нас к цели.

Мы успели проползти вперед всего на несколько метров, как нас накрыл луч 
прожектора и обрушился град пуль, да такой, под какой и на фронте редко 
доводилось попадать. Слава Богу, что молодые чекисты были неважными стрелками! 
Тут нам здорово повезло. Заметив, что дно все круче поднимается вверх, я понял, 
что мы спасены. Мы, должно быть, находились почти на противоположном берегу, в 
Финляндии. И тут пуля, вероятно шальная, ударила меня в бок. Но спасительный 
берег был уже рядом, и я, превозмогая страшную боль, выполз вместе с финном на 
берег. Берег! Как банально звучит это слово, но как много оно значило для меня. 
Оно означало новую жизнь, работу, борьбу, войну против большевиков! Мне 
оставалось только воздать благодарение Всевышнему!

Рана дала о себе знать, и я рухнул на землю, Финн тоже сильно страдал от 
ранения в руку. Местные жители, которые каждое утро приходили к этому месту на 
берегу реки, чтобы встретить новых беглецов и поздравить их со спасением, 
помогли нам добраться до моего старого друга, финского землевладельца. Первым 
делом тот угостил нас хорошей порцией коньяку. «Сначала промочите горло, а 
потом набивайте желудок», — повторял он, заставляя нас, вконец измученных 
дорогой людей, выпить залпом по огромной чарке прекрасного коньяка.

И что же сделал я в этот чудесный момент? Я сказал: «За ваше здоровье» — и 
шепотом поблагодарил Бога за то, что жив и снова среди друзей.




ЧЕРЕЗ ФИНЛЯНДИЮ И ПОЛЬШУ В ОДЕССУ