— Эй, парень, подойди сюда! Кто дал тебе эту русскую газету? — Передо мной 
стоял субъект лет двадцати, неопрятный, но вполне разумный.

Переводчик перевел вопрос, заданный по-русски, на французский. Парень только 
покачал головой и не сказал ни слова.

— Уведите и наденьте наручники, а потом давайте следующего. Я хочу докопаться 
до истины.

Следующим был молодой человек гигантского роста, тоже французский моряк и 
коммунист, работавший настолько конспиративно, что нам в Одессе пришлось 
приложить много усилий, чтобы собрать улики против него.

Так начиналась моя новая работа. Но прежде чем о ней рассказывать, я остановлю 
внимание читателей на тех перипетиях моего нелегкого пути в Одессу под крыло 
Добровольческой армии.

Должен сказать, я недолго пробыл в Финляндии. На следующий день после спасения 
мне пришлось, несмотря на боль в боку, вернуться на берег реки. Я переоделся в 
костюм, более подходящий для следователя Орлинского, а серый немецкий мундир 
выбросил в реку. Мундир вскоре вынесет течением на противоположный берег, прямо 
в руки моих врагов.

Из симпатизировавшей нам газеты, поместившей мою фотографию, узнал, что во 
время побега из России я был застрелен и мое тело выловили из реки. Вскоре 
после этого я увидел сообщение о своей смерти в одной из российских газет и был 
рад, что Советы наконец-то довольны результатами хотя бы одной из моих операций,
 имея в виду мой, как им думалось, неудачный переход через границу. Они назвали 
меня одним из самых опасных врагов большевизма, который нашел подобающую ему 
смерть в речном иле. Жалко было тратить пулю на такого предателя, как я, и т. д.
 «Значит, на какое-то время меня оставят в покое», — удовлетворенно подумал я.

Чтобы отдохнуть, мне потребовалось всего несколько дней. Мои друзья 
предоставили мне крошечную комнату, единственную оказавшуюся свободной на этом 
густо населенном участке границы. И я был благодарен им за то, что снова могу 
спать, ничего не опасаясь. За обедом рядом со мной сидел грустный невысокий 
старик, одетый в лохмотья, который бежал из России за день до меня. Его лицо 
показалось мне знакомым, и я попытался заговорить с ним, но он демонстративно 
отвернулся от меня. Вероятно, он боялся, что я могу оказаться шпионом, поэтому 
я попытался успокоить его и сказал, что у него нет причин для беспокойства.

— Вы — Орлов, — сказал он, глядя на меня печальными глазами.

— Вы знаете меня? — спросил я с искренним удивлением.

— Конечно, я знаю вас. И никогда не забуду ваше лицо.

— Почему?

— Это не важно!

— Нет, продолжайте. Расскажите мне. Я когда-нибудь причинил вам зло?

— Не вы лично, а все вы.

— Где, когда и каким образом? Расскажите мне. Я смутно припоминаю, что когда-то 
видел вас, много лет назад в связи с каким-то делом. Да, я узнаю вас по тому, 
как странно у вас растут волосы. Вы ведь… Подождите, секунду. Нет, не могу 
вспомнить! Подскажите!

— Хорошо, я помогу вам. Не работали ли вы одно время следователем по особо 
важным делам в Могилеве?

— Да, конечно.

— Помните, сколько документов лежало на полу вашего кабинета? Эти кипы, 
помнится, были высотой вам по плечо?

— Да, припоминаю. Точно, они были высотой мне по плечо и…

— Вы нагнулись, чтобы найти какой-то отчет, который находился в самом низу кипы,
 и все бумаги свалились прямо на вас. Я вскочил, и часовой подумал, что я 
пытаюсь сбежать, хотя я хотел лишь спасти вас от преждевременной смерти. Все 
еще не вспомнили?

— Нет, боюсь, что это происшествие не отложилось в моей памяти. Впрочем, 
подождите! Такое действительно со мной однажды произошло. Я чуть не погиб, 
когда на меня обрушилась огромная гора документов, и выручил меня заключенный, 
который бросился вперед и спас положение. Но это был военный министр России