сбросили в яму, а на следующий день сожгли серной кислотой. Так трагически и 
бесславно закончилось трехсотлетнее царствование Дома Романовых.




РОССИЯ В ХАОСЕ


По тем ударам, которые Российская империя пережила, по катастрофам, которые на 
нее свалились, мы можем судить о ее силе… Победы Брусилова — пролог нового 
русского наступления 1917 года, более мощного и непобедимого, чем когда бы то 
ни было. Несмотря на большие и страшные ошибки… строй к этому времени выиграл 
войну для России… Но никто не смог ответить на те несколько простых вопросов, 
от которых зависела жизнь и слава России. На пороге победы она рухнула на землю,
 заживо пожираемая червями…

    У. Черчилль.




ЗАРЯ НОВОЙ ЭРЫ


Впервые в жизни все мы, а особенно военные, так как их это касалось больше 
всего, узнали из газет, что есть на свете прапорщик Крыленко. Из его личного 
дела в Разведывательном управлении Главного командования русской армии было 
известно, что его деятельное участие в первой революции, как говорится, сошло 
ему с рук. Кто же он такой этот прапорщик?

Человек, который сталкивался с ним прежде, рассказал мне историю его жизни. Он 
родился в 1885 году в Смоленске и учился в гимназии в Люблине, где впоследствии 
стал учителем географии. Выглядел так: короткие, кривые ноги, почти полное 
отсутствие волос, покрытое прыщами, нездоровое, отечное лицо, грузная фигура.

Господи, каким же образом он оказался в армии? Находясь на фронте в Галиции, 
Крыленко настолько успешно изображал неизлечимо больного, что был отправлен в 
Москву. За восемь дней пути этот болезный человек заработал кучу денег, 
распевая неприличные частушки в лазаретах и пуская шапку по кругу. Прибыв к 
месту назначения, он тактично забыл о попрошайничестве, а когда его окликнули 
по фамилии, злобно сказал, повернувшись к товарищам: «Крыленко! Что за 
Крыленко? Я вам не Крыленко! Для вас я его превосходительство господин 
прапорщик Крыленко». В этом он был весь.

Когда в ноябре 1917 года начальник штаба генерал Духонин, советник народного 
комиссариата, получил приказ начать переговоры о перемирии, он отказался 
сделать это. «Заключение мира — обязанность правительства, а не народного 
комиссариата», — сказал генерал Духонин по телефону Ленину, Сталину и даже 
этому выскочке прапорщику Крыленко.

Два дня спустя прапорщик был назначен командующим, Вот это карьера!

Вскоре он прибыл в штаб лично, в специальном пульмановском вагоне и в 
сопровождении многочисленной охраны из солдат-большевиков, Они промаршировали к 
нашему штабу через весь город, Мы решили не оказывать сопротивления, силы были 
неравны.

Все старшие офицеры были арестованы. К генералу Духонину подошел адъютант 
Крыленко и сказал, что он должен немедленно отправляться на станцию, где его 
ждет в своем купе главнокомандующий. По дороге матросы-конвоиры подвергали его 
издевательствам, кололи штыками. Они притащили его тело на платформу и бросили 
перед вагоном своего командира.

Крыленко спокойно стоял в поезде, глядя поверх трупа на город, как будто ничего 
не случилось и о самосуде ему ничего не известно. Поскольку я был следователем 
при штабе, послали за мной, и я, не теряя времени, прибыл на вокзал, чтобы 
исполнить свой долг.

Ужасное зрелище открылось предо мною, Тело генерала Духонина, ставшее игрушкой 
в руках обезумевших от дурной крови матросов, лежало на рельсах, Ему нанесли не 
менее двадцати штыковых ранений, Я накрыл его солдатской шинелью, но охрана 
сорвала ее. Все слонявшиеся поблизости матросы повернулись в мою сторону. 
Крыленко стоял в дверях своего пульмановского вагона и презрительно улыбался.

— Что тебе здесь надо, мерзавец? — спросил кто-то меня грубо.

— Я следователь при штабе, — ответил я спокойным голосом, хотя в душе весь 
кипел от негодования.