Уроки русского




Теорема успеха операции. Таран в награду комиссару. Вести с той стороны. Это 
великое племя – техсостав. В холостом нападении

Воздушная операция по глубоким тылам подходила к концу. На очереди был Бухарест,
 но Василий Гаврилович часть экипажей уже переключил с дальних целей на 
сталинградские задачи и готовил полк для перелета на оперативный аэродром 
Рассказово – поближе к району боевых действий, поскольку от Серпухова мы 
успевали сделать за ночь всего лишь один вылет, а Рассказово позволяло и два. 
Но мне командир приказал сначала отправиться на Московский авиазавод за новой 
машиной и перегнать ее поскорее в полк.

– Твоей она и будет, – заключил он.

Мою прежнюю, «берлинскую», уже принимал молодой экипаж.

В ту пору рабочий народ жил, мягко говоря, голодновато, и ехать на завод с 
пустыми руками было неловко. По нашему кличу, летный состав вытряхнул все свои 
«продовольственные запасы», кое-что удалось прикупить, не поскупилась и 
столовая. Теперь можно и в путь. На рассвете Глеб Баженов на своей боевой 
машине доставил нас на заводской аэродром и, не выключая моторов, улетел.

Заглянули в сборочный цех. Он встретил нас оглушительным грохотом и визгом 
металла. Пожилые рабочие и женщины разного возраста в деловой сосредоточенности 
вокруг рождающихся машин – такая картина показалась бы вполне обычной на любом 
заводе и в мирное время, но мальчишки, обыкновенные мальчики 10–15 лет на 
клепальных, слесарных и подсобных работах – это было немножко жутковато. 
Завидев летчиков, они отвлеклись от своих дел и чуть вразвалочку, со слегка 
напускной чинностью людей рабочего сословия, подходили к нам и, застенчиво 
улыбаясь, протягивали расправленные дощечкой, еще хрупенькие, все в ссадинах, 
порезах и въевшейся производственной черноте ладошки, чтобы поздороваться 
по-мужски, со встряской. Курили, чертенята, все, и тут было бы глупо 
отговаривать их от дурацкой привычки. Наш табак перекочевал в их карманы, и для 
начала знакомства все разом и густо задымили, отчего, не ожидая злющей крепости,
 те, что поменьше, закашлялись, заслезились, но быстро отошли и с видом 
знатоков стали похваливать «добрый табачок». Постепенно затеялся дружеский, на 
равных, разговор, и тут мы, как смогли, поделили им шоколадные плитки, сахар, 
хлеб, колбаски. Всем досталось понемногу, но и это была для них великая радость.
 Теперь они стали совсем как дети, такие маленькие, незащищенные, и уже не 
изображали рабочий класс. Отцы их были на войне, но от многих давно не 
приходили вести, у других отцов уже не было – пришли похоронки. А матери почти 
у всех работали тут же, в цехах завода. Ребята просились с нами на фронт, 
уверяя, что могут стрелять и ходить в разведку не хуже настоящих солдат.

Наш новенький «Ил-4» был готов, и, приняв его по всем правилам, мы поднялись в 
воздух. Сделав над заводом пару контрольных кругов и убедившись, что самолет 
ведет себя вполне нормально, а его системы в рабочем состоянии, взяли курс на 
Серпухов.

Аэродром был пуст. Не мешкая, прихватив застрявших техников и штабников, ушли в 
Рассказово и мы.

Там уже шла размеренная жизнь. Полк успел расположиться, получил задачу, 
заканчивал подготовку к боевому вылету. Пришлось догонять. В ночь того же дня 
мы успели «сработать» пару ударов по опорным пунктам переднего края обороны 
противника. Теперь так и пошло: по два вылета в ночь, с высоты 2000 метров – то 
по укрепрайонам, то по войскам на переднем крае у окраин Сталинграда.

Работа была ювелирной. Бомбы рвались в непосредственной близости от наших войск,
 но ни одна и ни разу не задела своих (к слову, как и за всю войну во всей АДД).


Передний край и знаки целеуказания, по договоренности с наземными командирами, 
войска обычно обозначали кострами и маркировали ракетами. Иногда цели 
«подсвечивал» огонь артиллерии. Но на этот раз нам преподнесли что-то новенькое.
 Так сказать, сюрприз на уровне комфорта. На подходе к району боевых действий 
каждую волну бомбардировщиков встречали две пары мощных вертикальных 
прожекторных лучей, штыками вонзавшихся в небо и как бы образующих входные 
ворота, куда устремлялся весь поток воздушных боевых порядков. Это сразу 
вселяло уверенность в точности выхода на цель и снимало невольное беспокойство 
за безопасность своих войск.