В те же мартовские дни 1942 года стало известно о преобразовании 
дальнебомбардировочной авиации, в состав которой входила и наша дивизия, в 
Авиацию дальнего действия. В послевоенной литературе было немало утверждений, 
будто до АДД, такой или подобной авиации не существовало. Одни авторы, особенно 
выходцы из гражданской авиации, в этом заблуждались по неведению, другие – 
вполне намеренно, пытаясь из тщеславных побуждений закрепить свою монопольную 
роль в организации АДД.

Но независимо от этих то блудливых, то лукавых суждений, войну все-таки 
встретили 5 тяжелобомбардировочных корпусов, 3 отдельные авиадивизии и 1 
отдельный полк дальнебомбардировочной авиации, насчитывавших в боевом составе 
около 1000 самолетов и во всех отношениях хорошо подготовленных экипажей. Это 
была авиация Главного командования Красной Армии, предназначенная для нанесения 
ударов по важнейшим военно-промышленным и административно-политическим центрам 
глубокого тыла противника. И хотя первый вылет, в соответствии с ее основным 
оперативным предназначением, был совершен с целью разрушения военных объектов 
Данцига, Кенигсберга, Варшавы, Кракова и Катовице, война с самого ее начала 
внесла серьезные поправки в принципы боевого применения ДБА, вынудив перенести 
ее усилия на борьбу с войсками противника во фронтовой зоне.

К полудню первого дня фашистского нашествия фронтовая авиация приграничных 
округов потеряла около 1200 самолетов. Потери продолжали расти и в следующие 
дни. ДБА, имевшая более глубокое базирование, от ударов по аэродромам не 
пострадала, но, будучи привлеченной для борьбы с танковыми группировками и 
войсками на поле боя днем, с небольших высот, без истребительного прикрытия, 
мелкими группами по множеству целей, несла огромные потери в воздухе. 
Централизованное управление ее силами было нарушено. Командующие войсками 
фронтов, а то и армий, в полосах которых базировались дальние бомбардировщики, 
привлекали их для боевых действий по своему усмотрению, восполняя таким образом 
катастрофическую нехватку фронтовой ударной авиации.

Ставка была обеспокоена непомерно растущими потерями ДБА и в начале июля 
потребовала впредь дальнебомбардировочную авиацию применять с больших высот и 
ночью, а днем – под прикрытием истребителей и с предварительным подавлением 
зенитной артиллерии противника. Постановка задач возлагалась на начальника 
Генерального штаба лично. Но Генеральному штабу удалось провести всего две 
воздушные операции. Положение к лучшему не изменилось.

За полгода войны ДБА потеряла в боях более двух третей своего боевого состава. 
Еще раньше были расформированы управления корпусов. В строю оставалось всего 7 
ослабленных дивизий. Нависла реальная угроза утраты последних сил. Только 
решительные меры могли спасти ДБА от ее обреченности. 5 марта 1942 года 
постановлением Государственного Комитета Обороны она была преобразована в 
Авиацию дальнего действия и непосредственно подчинена Ставке Верховного 
Главнокомандования. Теперь без ее разрешения никто не мог распорядиться ни 
одним самолетом. Командующим АДД был назначен генерал А. Е. Голованов, в 
последующем Главный маршал авиации.

Боевые действия дальних бомбардировщиков стали носить характер массированных 
ударов крупными группами по наиболее важным объектам в ночное время. Стал 
интенсивно восполняться и самолетный парк: на нас с полной нагрузкой работало 
три завода, часть гражданских самолетов была пущена в переделку под боевые, 
несколько полков постепенно вооружались американской техникой, поставляемой по 
ленд-лизу. Расширилась сеть радионавигационных точек и светомаяков, упростивших 
ночную навигацию. Две среднеазиатские военные школы не только восполняли потери,
 но подавали летный состав для формирования новых полков.

Мы почувствовали, как возрождались силы дальнебомбардировочной авиации в 
обновленном качестве. В руках Верховного Главнокомандования АДД стала мощной 
дальнобойной и наиболее маневренной ударной силой.

Во всем этом была огромная заслуга Александра Евгеньевича Голованова, человека 
высокой энергии и здравого мышления. К лету 1943 года АДД состояла из 8 
авиакорпусов. В боевом составе снова было более 1000 самолетов и экипажей.

Уже в те мартовские дни сорок второго года стала заметно возрастать глубина 
наших ударов. В предвидении выхода на дальние цели командир полка определил 
экипажи для боевых действий во всех погодных условиях на полный радиус полета. 
Список возглавил майор Тихонов со своим экипажем. Семнадцатым, последним, чтоб 
не теснить капитанов, значилась моя фамилия. Я был рад этому признанию.

...Одной из первых для нас дальних целей оказался гитлеровский командный пункт 
в Ангербурге – небольшом городке Восточной Пруссии, где, по данным разведки, 
пребывал будто бы сам Гитлер. Задача возникла внезапно, и в тот же вечер, 27 
мая, мы поднялись с кратовского аэродрома (наш серпуховский еще подсыхал).

Тяжким было то испытание. Тихонов хоть и отобрал на задание наиболее сильные 
экипажи, но не все смогли пробиться к цели через грозовые нагромождения на 
конечном этапе пути. Броски были жестокие, как удары о каменную стену. Слепили