Ждали командира.

Майор Тихонов вошел в класс спокойным, неторопливым шагом, усадил нас, шумно 
вскочивших в стойку «смирно», тихо, по-домашнему поздоровался, помолчал немного,
 вглядываясь в своих «новобранцев», а может быть, давая нам первую возможность 
рассмотреть себя – нового командира, и приступил к делу.

Красив он был необычайно – высок, осанист и молодым лицом прекрасен. Я не 
сводил с него глаз: широкая грудь, крепкие сильные руки; влитая гимнастерка 
туго схвачена командирским ремнем; длинные ровные ноги, в облегающих стеганых 
брюках, вправлены в яловые рабочие сапоги. На груди орден и Золотая Звезда, в 
петлицах две шпалы. Загляденье! Весь он пропорциональный, ладный. Во всем 
облике этого поразившего меня человека – строгая, покоряющая сила. Вокруг его 
имени витала легкая дымка славы, даже с неким наплывом легенды, хотя все, что 
связывалось с нею, было делом совсем недавним и по времени еще не устоявшимся 
для зачисления в события по разряду легенд.

Но все обстояло именно так – войну он начал прямо с Берлина!

В последний день июля 1941 года капитан Тихонов привел свою эскадрилью с 
Дальнего Востока на фронт. Не теряя лишнего часа, экипажи подвесили бомбы и 
были готовы к первому заданию – удару по войскам противника на поле боя. Но 
неожиданно пришло распоряжение из Ставки сформировать из отборных экипажей две 
эскадрильи для выполнения особого задания. Постепенно прояснилось: предстояла 
бомбардировка Берлина. Исходный аэродром – Астэ на острове Эзель в Балтийском 
море.

Одну эскадрилью, сборную, поручили вести майору Щелкунову, другую, свою – 
лучших не подберешь – повел Тихонов.

Пробиться к острову было непросто. Задача хранилась в глубокой тайне, и о 
перелете штаб ВВС наши войска не оповестил. Зато экипажи были предупреждены: 
опасаться не только вражеских, но и своих сил ПВО.

Настороженность оказалась не лишней – группа Щелкунова все-таки понесла потери. 
От истребителей. Своих, родимых. Тихонову удалось провести эскадрилью 
невредимой.

С соседнего аэродрома Кагул, на том же острове, уже действовала группа 
полковника Преображенского – командира полка ВВС Балтийского флота. В ночь на 8 
августа она нанесла первый удар по Берлину. Через ночь – второй. 11 августа 
вслед за морскими летчиками на немецкую столицу вышли экипажи Щелкунова и вся 
эскадрилья Тихонова.

Путь к Берлину шел через Балтийское море и в те августовские ночи был крайне 
тяжел и опасен. Не раз по курсу полета вставали мощные грозы, плотные 
фронтальные облака. Ни опорных ориентиров, ни пеленгаторов, ни приводных 
радиостанций. Только компас, часы, индикатор скорости. А по утрам, к 
возвращению экипажей, на остров наползали туманы. Запасных же аэродромов – ни 
одного.

Невероятно трудными были и взлеты. В жаркие вечера, когда тяга и без того 
ослабевших от изрядной изношенности моторов падала еще больше, перегруженные 
бомбами самолеты еле-еле отрывались на крайней границе коротких грунтовых 
взлетных полос.

В день боевого крещения капитан Тихонов повел эскадрилью в колонне звеньев и не 
отпускал ее от себя, пока не вошли в ночную темень. Только после этого экипажи 
рассредоточились и к целям пробивались самостоятельно.

Берлин защищался неистово: небо прощупывали многие десятки прожекторов, на 
высоте удара густо рвались зенитные снаряды крупного калибра. На боевом курсе и 
при отходе от целей почти все побывали в перекрестии лучей и в прицельном огне 
артиллерии. Но все обошлось. На земле багровели пожары, вспыхивали взрывы...

Эскадрилья вместе со своим командиром бомбила Берлин второй и третий раз, но с 
каждым следующим днем становилось все труднее готовить самолеты: кончалось 
горючее, на исходе боеприпасы. Переливая из самолета в самолет последние 
остатки бензина, на задание уходили одиночные экипажи.

Мир был взбудоражен и наэлектризован: та самая авиация, о которой только и было 
известно, что она уже давно разбита, бомбит Берлин! И справиться с нею пока не 
удается.

По ночам на эзельские аэродромы налетают немцы, бомбят стоянки, склады. В море 
сжигаются транспорты с горючим и боеприпасами. Блокированный остров оказался в 
глубоком тылу у немцев – линия фронта уже давно ушла на восток за 350–400 
километров.