и спорных 
проблем.

Сообщение нашей резидентуры о том, что немцы просят турок через свои связи в 
Москве выйти на кремлевское руководство, пришло почти одновременно с 
информацией о беседе, которую имел наш посол в Турции А. Терентьев с фон 
Папеном.

Помнится, Хангулов и Мельников докладывали эти материалы Фитину, а потом и 
Меркулову. Интересно, что запись беседы посла СССР в Турции Терентьева с 
Папеном вел сотрудник Иностранного отдела НКВД, работавший под прикрытием в 
посольстве. Немецкое руководство посредством Папена ставило перед нами весьма 
важные вопросы. Они касались политики на Балканах, будущего стран Восточной 
Европы, стабилизации обстановки на Кавказе и в Иране.

Вторая беседа Терентьева с Папеном состоялась уже по инициативе советской 
стороны. Обсуждался вопрос, касающийся урегулирования конфликта Германии с 
Польшей. При этом Папен был довольно сговорчив. Но вместе с тем он излагал 
концепцию Германии о ее обязательном присутствии на Балканах и необходимостью 
установления новых отношений с СССР. Папен неоднократно повторял, что между 
Советским Союзом и Германией нет никаких неразрешимых противоречий, которые бы 
препятствовали их сближению, что нужно строить отношения совершенно по-другому, 
на новых основах. В шифровках содержались даже такие высказывания, что 
идеологические разногласия надо оставить в стороне и вернуться к былым 
бисмарковским временам дружественных отношений между Россией и Германией.

Должен откровенно признать, что, несмотря на эти материалы, мне и в голову не 
могло прийти, что вскоре, всего через три месяца, будет подписан важнейший 
договор с Германией о ненападении и экономическом сотрудничестве. Я тогда не 
понимал, что соображения Папена перекликались с тезисом, который Сталин 
высказывал еще на XVII и на XVIII съездах партии в своих отчетных докладах о 
разграничении идеологических противоречий и необходимости поддержания 
соответствующих межгосударственных отношений. Таким образом, становилось 
очевидным, что советское руководство, давая директивы Терентьеву на дальнейшее 
прощупывание позиций Папена, рассматривало его не просто как посла, а как 
бывшего канцлера, руководителя немецкого правительства. Было ясно, что по 
собственной инициативе Папен не мог делать подобных заявлений (подтверждение 
этому мы получили из Берлина) и что он направлен Гитлером в Турцию послом с 
широкими полномочиями. В его задачу входило превратить Турцию в важнейшую 
нейтральную страну, мощную буферную зону, через которую следует прощупывать все 
возможные повороты в ближневосточной политике.

Сейчас много говорят о советско-германских тайных переговорах, о секретных 
протоколах, пытаются утверждать, что в одночасье был потерян шанс на достижение 
соглашения с западными державами, что Сталин предпочел договоренность с немцами 
отношениям с англичанами и французами. Это абсолютно не так. Буквально через 
две недели зам. наркома иностранных дел В. Потемкин оказывается вовлеченным в 
секретные переговоры с англичанами, которых также интересовали позиции 
советского правительства по мирному сотрудничеству.

И наконец, примерно в то же время, когда Потемкин беседовал с английским послом 
в Турции, проходила историческая встреча в Москве Молотова с немецким послом в 
СССР Шуленбургом, который ставил вопрос об улучшении советско-германских 
отношений. Шуленбург вел разговор об экономическом соглашении, но Молотов 
ответил, что экономическим переговорам должна предшествовать соответствующая 
политическая база и что советская сторона заинтересована в получении конкретных 
разъяснений в этой области. Противоречия между Германией, Англией и Фракцией 
активно втягивали СССР в самые узловые проблемы международных отношений. 
Внешнеполитическая деятельность Советского Союза постепенно приобретала 
судьбоносное значение для будущего Европы и мира.

В 1990 году М. Горбачев и А. Яковлев устроили широкую дискуссию по поводу 
советско-германского пакта о ненападении и секретных протоколов к нему. 
Поражает фарс организации слушаний по этому вопросу на съезде народных 
депутатов. В критические периоды мировой истории тайная дипломатия и секретные 
протоколы — неизбежные атрибуты внешней политики. В отличие от рядовых 
парламентариев, и Горбачев, и Яковлев, и Шеварднадзе, в то время тайно 
договаривавшиеся с руководством США, Англии и Германии о кредитах, займах в 
обмен на уход СССР из Восточной Европы, прекрасно отдавали себе в этом отчет. 
Вся возня вокруг секретных протоколов к советско— германскому пакту была 
затеяна весьма искушенными в делах тайной дипломатии людьми с целью отвлечь 
внимание общества от собственных провалов во внешней политике, от односторонних,
 ничем не оправданных стратегических уступок западным державам. Ничем, кроме 
«искреннего» тупоумия и профессиональной некомпетентности нельзя объяснить их 
расчеты на то, что страны Запада экономически помогут возрождению «демократии» 
в СССР в обмен на внешнеполитические уступки и одностороннее прекращение 
«холодной войны». За всем этим, по-моему, скрывалась наивная вера, что Запад 
поможет Горбачеву в условиях кризиса в Советском Союзе удержаться у власти.




«Редактор», Бенеш и Рузвельт



Ле