анией и СССР 23 августа 1939 года и началом 1 сентября 1939 года второй 
мировой войны.

Немцы имели сильные выходы на правящие круги США, Франции, Англии, но не 
понимали секретных пружин американской и английской политики. Это происходило 
потому, что, по нашим агентурным данным, Гитлер переоценивал, связи, которые у 
него были в окружении премьер-министра Англии Н. Чемберлена. Успех мюнхенского 
соглашения, решившего судьбу Чехословакии, вскружил ему голову. Он считал, что 
молчаливое согласие англичан по поводу оккупации и расчленения Чехословакии в 
марте 1939 года предопределяет их невмешательство в предстоящую войну, поэтому, 
недолго думая, заявил о своих претензиях к Польше. Таким образом традиционная 
линия в английской внешней политике — умиротворить Гитлера и направить его на 
Восток, была нарушена.

Упускается, однако, из виду, что тогда Гитлером еще не были определены сроки 
развязывания войны. Как следовало из наших агентурных материалов, 25 марта 1939 
года он склонялся к тому, что возможно решение конфликта с Польшей мирным путем,
 но 29 марта его карты были спутаны, потому что Англия, проглотив заявление о 
занятии Чехословакии, неожиданно выступила с инициативой предоставления 
гарантий Польше. Сразу же у тех, кто был у руля европейской внешней политики, 
возник вопрос: чего будут стоить эти гарантии и именно после этого начинался 
известный раунд советско-англо-французских консультаций.

Информация, которой располагали, полученная от «Наследника», очень надежного 
источника, помимо Кембриджской пятерки, а также материалы, предоставленные 
небезызвестным банкиром Виктором Ротшильдом, проходившим в нашей оперативной 
переписке под псевдонимом «Джек», подтверждали, что советско-германский пакт о 
ненападении не стал сдерживающим фактором для Англии и Франции, на что 
рассчитывал Гитлер. Было очевидно, что, несмотря на существующее прогерманское 
влияние в английских правящих кругах, Англия не пойдет на компромисс в 
отношении Польши, а значит, ввяжется в войну. Пакт же с СССР для Гитлера 
являлся передышкой. Что же касается Польши, то он, опираясь на реальные боевые 
возможности вермахта, рассчитывал на молниеносный ее разгром.

Феномен «странной войны», которая развернулась на Западе с 3 сентября 1939 по 
май 1940 года, был не чем иным, как успешной реализацией немцами плана 
предотвращения полномасштабной войны на два фронта, поскольку германские 
вооруженные силы не были к этому готовы. Этим и объясняется линия Гитлера на 
мирные экономические отношения с Россией.

Очень часто Сталину приписывают инициативу договориться с Гитлером. На самом же 
деле Гитлер первым начал прощупывать позицию Советского Союза еще весной 1939 
года, когда внешнеполитическое ведомство возглавлял М. Литвинов. В этой связи 
следует выделить два направления деятельности нашей внешней разведки, которые 
связаны с именами начальника отделения ИНО по Турции и Ближнему Востоку В. 
Хангулова и заместителя начальника ИНО Н. Мельникова. У них концентрировались 
материалы по первым зондажным подходам немецких дипломатов к советским 
официальным представителям.

Весной 1939 года мы получили первые сигналы из французской резидентуры об 
изменениях в польско-французских отношениях как традиционных союзников. 
Французские правящие круги, сообщал наш агент, завербованный еще Серебрянским и 
работающий в канцелярии премьер-министра Франции Деладье, очень раздражены 
зигзагами и шараханьем в польской внешней политике и что ее министр иностранных 
дел Бек не пользуется у них серьезным доверием.

Таким образом, еще весной 1939 года мы были осведомлены о том, что 
польско-французские и польско-английские отношения находятся в подвешенном 
состоянии. И следовательно, тот зондаж, который был начат с нами о содружестве 
и гарантиях западных держав в отношении Польши, когда Гитлер выступил с 
открытыми территориальными претензиями к ней, уже воспринимался нами очень 
сдержанно.

В то же время Польша изъявляла гораздо большее желание договориться с Гитлером 
об урегулировании возникшей ситуации. В связи с этим мне вспоминается совещание 
в кабинете начальника ИНО Фитина относительно сообщений, поступивших из Турции, 
на котором присутствовал и Хангулов. Надо сказать, что, как только германское 
посольство в Турции возглавил фон Папен, он поставил ряд острых политических 
вопросов перед нашими представителями. Мне пришлось этим серьезно заниматься, 
потому что, с одной стороны, наш посол сообщал о беседах, которые у него были с 
Папеном, с другой — в то время как резидентура ставила нас в известность о 
другом важном обстоятельстве — главной целью Палена было добиться в любом 
варианте неофициальной встречи с заместителем наркома иностранных дел В. 
Потемкиным, который находился тогда в Турции. (Сейчас недооценивают значение 
этих событий.)

Надо сказать, что в то время у нас с Турцией складывались особые отношения: 
через эту страну прорабатывались довольно деликатные вопросы связей СССР со 
странами Запада. Турецкое руководство стремилось играть роль неофициального 
посредника между Советским Союзом, Англией и Германией в обсужден