бывшего офицера корниловского полка. Мы в 1919-20 годах 
сражались в разных лагерях: я - в Красной Армии, он - в белой. Вместе с 
Врангелем эвакуировался из Крыма и осел в Югославии. В годы Второй мировой 
войны, немцы начали формировать подразделения из бывших белогвардейцев. Вызвали 
и его. Сначала поручик Петр Свечин дал согласие, но поразмыслив, ушел к 
партизанам, а жена его стала хозяйкой конспиративной квартиры. После войны он 
как реликвию хранил Красную звезду партизана. Я был у него на квартире. В вазе 
он хранил русскую землю. 

Особенно меня интересовали действия "русского" батальона под командой Анатолия 
Игнатьевича Дьяченко. А.И. Дьяченко, учился в Харьковской партизанской школе у 
Максима Константиновича Кочегарова, участвовал в партизанской борьбе на Украине.
 После того, как отряд в неравном бою был рассеян, Дьяченко пытался выйти в тыл 
Красной Армии, но его схватили, и он очутился в лагере военнопленных в Италии. 

Ему с группой удалось бежать. Опыт и знания Дьяченко весьма пригодились. В 
начале 1944 года он командовал русским партизанским батальоном в составе 18-й 
ударной бригады НОАЮ. Этот батальон вырос из роты до 400 человек, пополняясь за 
счет таких же беглецов. У него на вооружении кроме винтовок и автоматов 
находились ручные и станковые пулеметы, ПТР, ротные и батальонные минометы. 

Весть о делах советского (русского) батальона разносилась не только по 
Словенскому Приморью, но и за его пределами. В составе 18-й бригады он успешно 
совершал рейды даже по северо-западным районам Италии. 

Опыт действий советского партизанского батальона, выросшего в ударную бригаду 
на территории Югославии и Италии, показал, как велики были возможности в борьбе 
с врагом в его тылу24. 

Приемы 

Настоящим бедствием для меня стали приемы, устраиваемые Военными миссиями 
Англии, США, СССР. Чего стоила одна только подготовка к этим приемам. Я уже не 
говорю о том, как надо было ловчить, чтобы поменьше пить. 

Я пил мало и только тогда, когда уже совсем нельзя было отказаться, прибегая к 
различным ухищрениям, чтобы вместо спирта пить минеральную воду. 

В Белграде на одном из таких банкетов, устроенном Тито, я оказался вместе с 
сыном Черчилля, который все удивлялся, что я не пью водку. 

Первый тост. Я выпил меньше половины бокала и сразу долил минеральной водой. 
Второй тост я запивал разбавленной водкой. Потом долил в бокал еще минеральной 
воды. 

- Полковник! Все пьют водку, коньяк и вино. Вы комбинируете и уклоняетесь от 
выполнения своего гражданского долга. Видите, я выпиваю свой бокал полностью, - 
заметил Рэндольф Черчилль. 

- Свою норму я выпил, - ответил я. 

- Что за счеты, было бы охоты, - ответил он и тут же налил водку себе и мне. 

Слева от меня сидел заместитель начальника Советской миссии генерал-майор 
Мельников, спокойный в самых трудных условиях, обаятельный, чуткий и знающий 
начальник. У него можно было поучиться такту в обращении с иностранцами. Я 
налил ему в бокал минеральной воды, а потом поменялся с ним. Не знаю, заметил 
ли он, но Черчилль не заметил. 

Кто еще тяготился приемами, так это начальник Верховного штаба НОАЮ генерал 
Арсо Иованович. 

- Сегодня опять прием и опять бессонная ночь! - как-то посетовал он. 

С Арсо Иовановичем мне приходилось много работать, так как оба мы были 
начальниками штабов. Нам необходимо было лучше чем кому-либо знать обстановку в 
тылу противника, разрабатывать планы операций, оказывать помощь материальными 
средствами, составлять сводки донесений. 

В Москву 

В середине ноября 1944 года меня и начальника миссии генерал-лейтенанта Николая 
Васильевича Корнеева отозвали в Москву. В Югославии мы сильно проштрафились: 
Корнеев передал часть имущества, захваченного армией штабу Тито. Об этом было 
доложено куда cледует. Так что пребывание мое в Югославии было 
непродолжительным. Мы с Корнеевым остались без работы. 

Выехал я из Белграда в Будапешт, избрав такой маршрут, чтобы проехать по местам 
наибольшей активности партизан. 

Через несколько лет после войны (1948) наступил период, когда Сталин обвинил 
Тито в измене. Начались репрессии. Меня спасло от возможных тяжелых последствий 
только то, что Тито н