оставлена честь 
отечества. Позже она объяснила мне, что подразумевалось под этим. Не исключено, 
полагала она, что события обернутся для нас столь трагически, что мы сами 
встанем перед необходимостью прибегнуть к помощи "добровольных смертников". И 
тогда мы обязаны будем найти способ, чтобы дать пилоту как минимум один шанс 
спасти свою жизнь. Здесь Ханна, без сомнения, была права, я и сам неоднократно 
имел случай убедиться в том, что энтузиазм и боевой дух моих солдат 
удесятерялись, если у них появлялась хоть какая-то возможность вернуться целыми 
и невредимыми. 

Несколько дней спустя я получил разрешение посетить огромный испытательный 
полигон ракет класса "Фау"**, расположенный в Пенемюнде, на острове Узедом в 
Балтийском море. Сейчас я практически уверен, что инженер, которому было 
поручено меня сопровождать, показал мне далеко не все: тогда уже велись работы 
по созданию нового оружия массового поражения. Но "Фау-1" мне позволили изучить 
досконально, и плюс ко всему мне довелось присутствовать при запуске одного из 
снарядов. Именно тогда мне пришла в голову мысль и тут попытаться сделать то же 
самое, что мы сделали с морскими торпедами: снабдить ракету кабиной для пилота. 


* Ханна Райч (Hanna Reitsch) - известная женщина-авиатор, летчик-испытатель. - 
Прим. пер. 

** Фау(V) - обозначение ракет различных типов, от немецкого "Vergeltung" 
(возмездие). Немцы утверждали, что эти снаряды были запущены в производство с 
целью отомстить за массированные бомбардировки германских городов, забывая, что 
"честь" атак на мирные города - Ковентри и Лондон, в особенности - принадлежит 
именно люфтваффе. - Прим. пер. 

После бесконечных споров с начальством и с экспертами из министерства военной 
авиации мне удалось одержать победу, сославшись на категорическое желание 
фюрера немедленно приступить к испытаниям и постоянно держать его в курсе того, 
что делается. Сказать по правде, это "желание" Адольфа Гитлера было самым 
обыкновенным враньем, но мой маневр сработал безотказно, полностью рассеяв 
сомнения этих господ, - факт тем более примечательный, что несколькими месяцами 
раньше Ханна Райч, которую осенила та же идея, что и меня, безуспешно пыталась 
сломить сопротивление чиновников. Мне выделили помещения, станки, инженеров и 
техников, которые нам требовались, и через две недели - срок рекордно короткий 
- состоялись первые испытания. 

Реактивный снаряд с пилотом закрепили под корпусом "Хейнкеля-111", который 
поднял его, словно пушинку. Где-то в районе 1000 метров "Фау-1" отделился от 
носителя, грузный "Хейнкель" мгновенно отстал (при 300 километрах против 600 
км/ч "Фау-1"). Летчик описал несколько широких кругов, затем сбавил скорость и 
зашел на посадку против ветра. Первый раз он прошел метрах в пятидесяти от 
посадочной полосы. 

- Дьявол! Он недостаточно сбросил скорость! - ругнулись все, кто был на вышке. 
- Только бы все кончилось нормально! 

Пилот вырулил и снова завис над полосой. На сей раз он, видимо, решился сесть, 
машина буквально выбрила взлетную полосу, пройдя в двух-трех метрах от земли. 
Но нет - в последний момент он явно переменил решение. Он снова поднялся, 
сделал третий вираж и вновь пошел на посадку. Все произошло головокружительно 
быстро: вот "Фау-1" жмется к земле до самого конца взлетно-посадочной, затем 
пытается обогнуть небольшой холм - нам еще видно, как он чиркает брюхом, 
задевая верхушки деревьев, прежде чем скрыться за гребнем. Секунду спустя два 
высоких столба дыма рассеивают всякие сомнения... 

Я бросился к вездеходу вместе с двумя санитарами, и мы помчались напрямик, 
через поля, к месту падения. Обломки были заметны издали, одно крыло - здесь, 
другое - там... Посередине валялся корпус, по счастью не загоревшийся. Метрах в 
десяти мы нашли пилота, он лежал почти без движения. Очевидно, в последний 
момент он сумел отсоединить плексигласовый колпак и был выброшен из кабины при 
ударе. Расспросить его не было никакой возможности, и я отправил его в 
госпиталь. Мы пытались хоть что-нибудь понять, рассматривая борозды, 
оставленные аппаратом в рыхлой почве. Вероятно, в последний момент пилот решил 
сесть на это вспаханное поле. Но зачем? 

Технологи потеряли уйму времени, сопоставляя и скрупулезно перебирая малейшие 
детали, но не нашли ничего, что дало бы нам ключ к разгадке. 

На следующий день мы решили снова попытать счастья. Но увы, второй полет 
оказался точным повторением первого: "Фау-1" отделился от самолета-носителя, 
описал несколько кругов, затем зашел на посадку и, не касаясь дорожки, врезался 
в землю почти на том же месте. И вновь летчик был ранен, и мы опять терялись в 
догадках. Ханна Райч едва сдерживала слезы. Было очевидно, что после этого 
двойного фиаско техслужбы запретят всякие испытания, по крайней мере, на 
какое-то время. Через день оба пилота уже пришли в себя и смогли отвечать на 
вопросы, но единственное, чего мы от них добились, это не слишком понятное 
описание каких-то вибраций в рычаге управления. Во всяком случае у нас так и не 
появилось мало-мальски приемлемой версии этих аварий. 

Несколько дней спустя ко мне вдруг явилась неожиданная делегация: Ханна Райч и 
два инжене