контрольная лампочка 
не зажигается, в момент, когда ты уже в седьмой раз облился с головы до пят 
холодным потом и с ужасом думаешь, что сейчас придется сесть на брюхо, - в 
такой момент, пусть сеньор Кертнер его простит, все советы несколько теряют 
свою первоначальную ценность. 

- Пока мне ясно только одно - у твоего подагрика подкашиваются ноги. Но трудно 
ставить точный диагноз, не видя больного... 

- Хочешь? - неожиданно предложил Агирре. - Полетим завтра. Займешь место 
наблюдателя. Проверишь правильность всех своих советов. А рука у тебя легкая... 
Помню, как ты пришел в казино вдвоем с сеньорой Фортуной. 

- ...и у нее оказалось не одно, а два счастливых колеса, - засмеялся Кертнер. 

- Вот бы приспособить оба этих колеса к моему "бреге"! 

Ничего особо приятного полет на старом "бреге" для Кертнера не сулил. Но 
попасть на аэродром, а тем более побывать в небе над аэродромом и его 
окрестностями, прогуляться по летному полю, поглазеть по сторонам, благо летное 
поле битком набито немецкими и итальянскими самолетами... 

Может, Агирре сделал предложение в расчете на отказ? 

Будет вполне правдоподобно, если Кертнер сейчас скажет, что завтра занят, у 
него деловое свидание с германским консулом или еще с кем-нибудь. 

Пусть даже Агирре заподозрит Кертнера в трусости, лишь бы не возникло 
подозрение, что австриец рвется на аэродром. Допуск туда не должен выглядеть 
как выполненная просьба Кертнера, испрошенное им согласие Агирре, 
удовлетворенное ходатайство. 

- Ну что же... - нерешительно протянул Кертнер. - Пожалуй, согласен, если без 
особых хлопот и формальностей. 

- Консул Дрегер так тебя рекомендовал, что мы обойдемся без формальностей... 
Никогда не летал на "бреге"? - Агирре повеселел. Карета, которую пора сдать на 
слом. 

- Тогда это не карета, а дормез. Так во Франции называли кареты в старину. 

- Кажется, мой аэроплан построен на самой заре воздухоплавания. 

- В "бреге" столько загадок, - продолжил Агирре, когда оба отсмеялись, - что 
можно сделаться мистиком. Вот одна загадка: между сиденьем пилота и 
наблюдателем, сидящим сзади, при полете возникает какое-то таинственное 
завихрение. Дурацкий сквозняк! Все, что в самолете плохо лежит, сносит и тащит 
к пилоту. Если займешь место наблюдателя - не вздумай помочиться в люк. 
Выкупаешь меня с головы до ног!.. Половина десятого утра - удобно? 

Может, правда, возникнуть одно затруднение, Агирре заранее просит извинить за 
возможное опоздание. Пусть герр Кертнер не расценит это как небрежность. И 
Агирре весьма туманно намекнул на утреннее свидание завтра с одной севильянкой, 
- тут замешаны и женская честь, и мужское самолюбие, и еще кое-что... 

Своего техника-моториста он предупредит о полете запиской. Нарочный на 
мотоцикле все время курсирует между "Кристиной" и Табладой. Комендант аэродрома 
и его командансия находятся за восточными воротами. А пропуск на имя герра 
Кертнера будет у дежурного капрала. 

18 

В Табладе, как на всех аэродромах, пахло бензином, а также касторовым маслом, 
разогретым асфальтом, сохнущей краской. Но здесь к непременным, так сказать 
профессиональным, запахам аэродрома примешивался аромат цветов, пахучих трав, 
плодов. Пчелы залетали к воротам ангара, на взлетную дорожку. Но рев моторов 
грубо заглушал их жужжание. 

Аэродром - в излучине Гвадалквивира, а вся округа в цветниках, садах, 
плантациях. Они подступают вплотную к кромке аэродрома, и летное поле - в 
заплатах, полосах асфальта - выглядит чужеродным на благословенной и 
благодатной равнине. 

Этьен ждал Агирре и был доволен, что тот запаздывает. Весьма кстати, что Арирре 
пришлось сегодня с утра решать вопросы женской чести и мужского самолюбия, 
потому что Этьен за этот час увидел вокруг себя немало любопытного, достойного 
фотопленки, иносказательных записей в блокноте, зарисовок, сделанных карандашом.
 

Приехал Этьен на аэродром даже несколько раньше, чем они условились. Пропуск он 
получил у дежурного капрала, а моториста Агирре сразу узнал по замасленным 
рукавам и такой же замасленной пилотке, - видимо, это интернациональная примета 
всех мотористов. 

Вдвоем с мотористом осмотрели "новую новинку" - убирающееся шасси. Этьену нужно 
было запомнить все, что он увидел, и при этом скрыть от моториста, что все 
увиденное - ему в новинку. 

Остроумное решение технической задачи было основано на комбинир