полосе, боязливо прислушиваясь к канонаде. 

Этьен присоединился к группе корреспондентов севильских газет, которые, после 
долгих препирательств и мрачной ругатни, решили вернуться в Севилью. Они ехали 
подавленные: каждый успел впрок заготовить корреспонденцию о прибытии девы 
Марии в Мадрид. 

По возвращении Этьен встретил в "Кристине" симпатичного Агирре. Он по-прежнему 
в штатском, но на нем форменная фуражка со знаком военного летчика: в круглую 
авиационную эмблему вставлен четырехлопастный пропеллер. Агирре объяснил: не 
очень-то удобно и приятно ходить в клуб и казино в форме. А кроме того, офицеры 
воздушных сил вообще недолюбливают свою синюю форму, считают ее плебейской. 
Когда закончится война, - а он надеется, что она закончится зимой, в 
военно-воздушных силах Испании введут новую форму. А может, восстановят старую, 
она очень импозантна и нравилась сеньоритам: для приемов - короткий фрак без 
фалд; для парада кортик с позолоченной рукояткой, золоченый пояс и большие 
эполеты с золотой бахромой. К парадной форме относится также пилотка с двумя 
заостренными уголками и с золоченой кисточкой, свисающей на лоб. Офицеров 
знатного происхождения особенно шокируют и раздражают в новой форме длинные 
брюки, а еще больше - дурацкие ботинки. 

Агирре болтал и курил сигарету, не снимая перчаток, что считалось в офицерской 
среде признаком хорошего тона. 

В тот же вечер они сидели вдвоем за столиком в "Касинилья де ла Компана". Очень 
скоро у них завязался профессиональный разговор, который, впрочем, терял всякую 
последовательность, когда в ресторане появлялась какая-нибудь интересная 
женщина; в красивых глазах Агирре возникал масленый блеск, он становился 
рассеянным, невнимательным, отвечал невпопад. Говорили по-французски: почти все 
испанские пилоты учились в летных школах во Франции и там стажировались. 

Кертнера нельзя было назвать человеком нескромно любопытным, лезущим с 
расспросами. Он охотнее рассказывал сам: о новинках в сборочном цехе завода 
"Фокке-Вульф" в Бремене, где он недавно был; знал, над чем ломают сейчас головы 
конструкторы завода "Дорнье" в Фридрихсгафене, в Баварии. Ну как же, он бывал 
там, еще когда строился дирижабль "Граф Цеппелин". 

Кертнер не прочь был прослыть чудаком и не преминул затеять многозначительный 
разговор о цеппелинах. Знает ли сеньор Агирре, что в Севилье еще несколько лет 
назад собирались построить аэропорт для дирижаблей? Как самый большой секрет, 
Кертнер сообщил подробности, касающиеся базы дирижаблей. Агирре терпеливо 
слушал устаревшую болтовню. Кертнер притворялся, что не замечает 
снисходительности, с какой собеседник слушает его разглагольствования. 

А Кертнер заинтересованно слушал Агирре, когда тот с уважением говорил о своих 
воздушных противниках, отдавая должное их летному мастерству и храбрости. 
Только тщедушный цыпленок, с трудом вылупившийся из яйца, станет кичиться 
победой над противником, который летает на средневековом самолете французской 
марки "Потез" или "Ньюпор" или английском "Бристоле". Да у них максимальная 
скорость - 160 километров! Агирре отдавал должное и тем республиканским пилотам,
 которые остроумно используют пассажирские "дугласы" в качестве 
бомбардировщиков. 

Агирре обмолвился о том, что у него на машине "бреге" капризничает шасси. Но 
зато какая новинка!! Он перешел на шепот: шасси после взлета подгибается, на 
все время полета прячется в фюзеляж, и только перед посадкой пилот снова 
выпускает шасси. У Агирре в руках экспериментальная модель биплана-разведчика. 

Как знать, может, его самолет прямым ходом катится на этом шасси в завтрашний 
день авиации? 

По сведениям Этьена, наши авиаконструкторы много и успешно работают в этой 
области. Уже вышли из заводских ворот опытные машины с убирающимися шасси - 
истребитель "И-16" и скоростной бомбардировщик. Но удалось ли нам наладить их 
серийный выпуск? По-видимому, фирма Бреге усовершенствовала шасси. Вряд ли 
французы, даже за большие песеты, продали бы испанцам самую последнюю модель... 


Этьен следил за собой, чтобы не выдать повышенного интереса к рассказу Агирре. 

Если тому верить, только для испытания входящего в моду шасси и держат Агирре 
на этой слабосильной колымаге "бреге" с мотором в 650 сил. 

- Машина у меня старая, скорость чепуховая... 

- До двухсот километров? - прикинул Этьен. 

- В лучшем случае! Это если сама пресвятая дева Мария будет заменять 
техника-моториста... 

Вчера, когда Агирре шел на посадку, это дьявольское шасси снова заело при 
выпуске. Ему долго не удавалось сесть, но святая дева Мария все-таки сжалилась 
потом над ним и его наблюдателем. 

В свое время Кертнер много и серьезно занимался шасси, на этот счет сейчас 
последовали какие-то технические советы. Агирре скептически улыбнулся. Подобные 
советы очень удобно давать за бутылкой хереса, которым они сейчас запивают 
тунца с зеленым горошком. А когда шасси не выпускается