вке пьесы 
«Крестоносцы». И уже тогда по мнение репортера местной еженедельной газеты 
«зрителям было трудно не восхититься этой элегантной актрисой-любительницей».

Но тогда, в 1899 году, успех представления был кратковременным. А здесь в 
Париже неизвестная девушка из Леувардена вдруг стояла на сцене в роли восточной 
танцовщицы. За одну ночь она стала сенсацией, о которой говорил весь Париж. 
Красивая молодая женщина из Голландии добилась успеха, который считал запретным 
ее отец, столь страстно стремившийся к элегантности. Она оказалась в центре 
мира, который обожал ее, поклонялся, завидовал ей, и в конце концов ее убил.

Месье Гиме немало сделал для своей новой актрисы. Второй этаж круглого здания 
музея, на котором находилась библиотека, превратился в индийский храм. Восемь 
колонн в нем были украшены цветами, достигавшими круглого балкона третьего 
этажа. С каждой колонны на обнаженную Мата Хари с завистью нимф смотрели статуи 
с неприкрытыми бюстами. Свет свечей усиливал таинственность атмосферы. Одна из 
самых дорогих статуй из коллекции месье Гиме — четырехрукий Шива происхождением 
из Южной Индии одиннадцатого века, трех футов высотой, окруженный кольцом из 
горящих свечей, топтал своей бронзовой пяткой карлика — была окутана живописным 
светом, создаваемым лучами прожекторов, установленных на потолке. Тщательно 
подобранная маленькая группа гостей (библиотека была диаметров всего в 7, 5-9 
метров) могла видеть восточную танцовщицу достаточно хорошо с любого 
направления. В перерывах невидимый оркестр играл музыку, вдохновленную 
«индусскими мотивами и яванскими мелодиями».

Новая баядерка Мата Хари была одета в костюм из коллекции месье Гиме, который 
вполне мог считаться по-настоящему восточным. Окруженная четырьмя девушками в 
черных тогах, на ней был белый хлопковый бюстгальтер с орнаментом на груди, 
вызывающим ассоциации с Индией. Ее руки украшали подходящие по стилю браслеты. 
На голове была индийская диадема, охватывающая завязанные в косы «по-испански» 
черные волосы. Блестящие ленты охватывали ее талию. Они придерживали саронг, 
который скрывал ее тело ниже пупка и спускался чуть ниже середины бедер. Все 
остальное было открытым. Этот костюм возбуждал. Месье Гиме был глубоко 
впечатлен.

Газетные критики захлебывались хвалебными речами. Они единогласно пели славу 
«женщине с Востока», восхищались ее знанием священных танцев и совершенством их 
исполнения.

Вскоре Париж лежал у ее ног, приносил цветы к ее двери, осыпал ее тонкие руки 
драгоценностями — и Мата Хари заключила город, включая его многочисленных 
мужчин, в свои объятья.

Мата Хари льстило все, что с ней происходило. В начале блистательной карьеры 
она сама, однако, была озадачена своей хитростью, ведь кто мог знать лучше ее 
самой, что Париж оказалось возможным завоевать просто имитацией 
псевдо-восточных танцев.

Все письма, все похвалы критиков, все ее фотографии она аккуратно вклеивала в 
альбомы. Эти тома — полноценная документация всей ее карьеры танцовщицы.

Среди прочего, в них есть уже упомянутые мною письма и визитки Массене и 
Пуччини. В них хранятся фотографии, показывающие ее на скачках или на иных 
публичных мероприятиях. Там есть восхищенные письма от самых знаменитых в то 
время персон из парижского высшего света. Рука об руку с признанием к ней 
пришли деньги и роскошь. У нее всегда было много поклонников. Многие из них 
стали и ее любовниками.

Очарование, излучаемое ею, лучше всего, видимо, передает стихотворение, которое 
посвятил ей один из многочисленных ее воздыхателей того времени:

Шиве

Когда она перед твоим алтарем сбросила свои покрывала

и склонила перед тобой свое притягательное обнаженное тело,

Шива, великий бог, неужели в тебе не пылает

непреодолимое желание, пробуждаемое ее красотой?

Не торопишься ли ты прижать свой рот к ее цветущим губам?

Не томит ли тебя желание приблизить к себе ее полное страсти тело?

Дабы насладиться любовью?

Эти стихи содержат значительную часть секрета успехов Мата Хари. Под покрывалом 
искусства она погружала публику в головокружительное эротичное очарование. Само 
ее выступление было, по сути, очень рискованным предприятием. Не удивительно, 
что ее приглашали снова и снова. Был и другой важный фактор — она прекрасно 
знала, как следует вести себя в цивилизованном обществе. Она не была простой 
танцовщицей варьете, предоставленной после выступления самой себе. А она, и 
будучи одетой, превосходно вращалась среди гостей со всем своим приличием и 
грацией.

Первая газетная вырезка, которую Мата Хари наклеила в свой альбом после дебюта, 
была страницей из «Ла Ви Паризьен» («Парижская жизнь»). Здесь ее еще называли 
«леди МакЛеод», «она же Мата Хари, индийская танцовщица. Полная желаний и 
трагичная, она выступает совсем обнаженной в самых знаменитых салонах наше