ыми поручениями 
руководства, когда приходилось наблюдать за именитыми людьми Америки. Например, 
за представителями культурной элиты - писателями, актерами и кинорежиссерами, 
драматургами, телевизионщиками и журналистами, американцами и иностранцами, 
которые оказывались не в ладах с властью и законом или заподозренных в 
симпатиях к компартии и СССР. Таких, как Томас Манн, Генри Миллер, Джон Фолкнер,
 Томас Эллиот, Джон Дос Пассос, Дэшил Хэммет, Лилиан Хелман. И таких фигур 
крупного калибра, как Чарли Чаплин, Джон Стейнбек, Кларк Гейбл, Эррол Флинн, 
Эрнест Хемингуэй, Мартин Лютер Кинг. И даже таких, как нарушающие закон и 
порядок министры и губернаторы штатов, сенаторы и конгрессмены. 
      Джон Каллохен сейчас руководитель вашингтонского отделения ФБР. Второго 
после Нью-Йорка по численности территориального подразделения Федерального бюро 
расследований. И не менее важного, чем Нью-Йорк, в борьбе с иностранным 
шпионажем. Ведь в Вашингтоне размещаются иностранные посольства, дающие "крышу" 
вражеским разведывательным резидентурам. И прежде всего главного противника США 
- Советского Союза. Контршпионаж занимает в делах и заботах Джона Каллохена 
первостепенное место. 
      Широко улыбаясь, Каллохен идет навстречу начальнику Советского отдела, 
радостно его приветствует и хлопает по спине. 
      Джон Каллохен - ровесник Вулрича и его старый приятель. Теперь он еще 
больше уверен, что визит друга не случаен. Не просто проявление дружеских 
чувств, а как-то связан с его вчерашним телефонным звонком. Он готов оказать 
необходимое содействие. Ведь их совместная программа "Кортшип", определяющая 
взаимодействие ФБР и ЦРУ в работе против русских, действует и дает результаты, 
выгодные обеим сторонам. Тем более что новый директор Федерального бюро Уильям 
Уэбстер* требует от подчиненных, чтобы это взаимодействие не было формальным. В 
отличие от предыдущего директора Эдгара Гувера, который, игнорируя веление 
времени, не поощрял контактов с ЦРУ. И впадал в свирепый гнев, если его 
распоряжения насчет "сдержанности" нарушались. 
      Мягкие уютные кресла в кабинете главного специального агента ФБР 
располагают к непринужденной беседе. Даже если собеседники не связаны 
дружескими узами. Зная о пристрастии друга к крепкому кофе, Джон Каллохен уже 
заранее велел секретарше позаботиться об этом. А вот от любезно предложенного 
хозяином виски со льдом Джеймс Вулрич деликатно, но твердо отказывается. 
      - Джон, благодарю тебя за вчерашнюю информацию, - начинает разговор 
начальник советского отдела, - она представляет для нас большую ценность, хотя, 
признаюсь, не относится к категории приятных вестей. 
      - Я так и думал, Джеймс, и поэтому сразу понял твою реакцию. Думаю, что в 
такой момент невозможно сдержать эмоции. Судя по всему, это, конечно, не наш 
общий друг "Рекрут". Это, видимо, кто-то другой. Если возможно, расскажи мне 
подробнее. Надеюсь, можно что-то поправить? Могу ли я помочь? 
      Джеймс Вулрич ненадолго задумался и в очередной раз отпил большой глоток 
кофе. 
      - Конечно, ты вправе знать детали, Джон. Я не собираюсь от тебя что-то 
скрывать. Речь идет о нашем человеке, и мы с Питером возлагали на него большие 
надежды. Это не простой информатор, это - завербованный нами в Таиланде 
работник контрразведывательного подразделения русской разведслужбы. Сам 
понимаешь, что это значит для нас. Но поистине - "человек предполагает, а бог 
располагает". Мы, честно говоря, просто не знаем, как русские вышли на него. 
Полные потемки. Вот поэтому-то мне и нужно знать все, что выудили твои ребята 
из разговора этих двух русских. Может быть, удастся понять что-то, извлечь 
какую-то полезную информацию. 
      - Послушай, Джеймс, я покажу тебе оперативную сводку перехвата этого 
разговора. Я уже попросил Кларенса - ты ведь знаешь моего помощника, он как 
никто другой сведущ в делах советского посольства - подготовить документ к 
твоему приходу. 
      Глория, - говорит Каллохен вошедшей в кабинет секретарше, - пригласите ко 
мне срочно Кларенса Митчелла. И вот еще что: я буду очень занят с мистером 
Вулричем. Прошу вас никого ко мне не пускать и не соединять по телефону. Ну, а 
кофе - за вами, и побольше. 
      Каллохен подождал, когда закроется дверь за секретаршей, и продолжал в 
своей неторопливой манере: 
      - А пока, Джеймс, позволь кое-что рассказать тебе. Эти двое русских 
парней - офицеры резидентуры КГБ в Вашингтоне. По крайней мере, я уверен в этом 
насчет одного из них. С ним работает мой агент. Дело, похоже, идет к тому, что 
русские заинтересуются моим человеком. Мы разработали легенду, что он из 
Агентства национальной безопасности*. Ты знаешь, как КГБ интересует это 
учреждение. Ну, а второй, пожалуй, ему под стать, они разговаривали как коллеги.
 Ты сам это сейчас увидишь. К сожалению, они не говорили о том, как КГБ раскрыл 
вашего агента. Вероятно, их об этом просто не проинформировали. 
      Вулрич медленно пил остывавший кофе и внимательно слушал, изредка делая 
пометки в блокноте. 
      Хозяин кабинета продолжал не спеша рассказывать. 
      - Их разговор, вернее, та его часть, которую нам удалось перехватить и 
расшифровать, длился несколько минут, три-четыре, не больше. Там, на квартире, 
шла вечеринка, русские любят их устраивать по всякому поводу. Как и мы, впрочем.
 Было очень шумно, но нам, можно сказать, просто повезло. Эти двое уединились и 
подошли к открытому окну, а там, совсем рядом, стоит наш прибор. Потом они ушли 
вглубь квартиры, и больше нам уже ничего не удалось разобрать в этом 
непрерывном шуме и гвалте. Ну, а вот и Кларенс. 
      - Доброе утро, мистер Вулрич, - вошедший в кабинет черноволосый 
молодцеватый человек и положил на стол Каллохену небольшую папку с документами.