ить многих других быть счастливыми. Наш великий 
писатель Сумат Джумсай сожалеет, что кое-кто из тайцев думает только о 
материальной выгоде, не заботясь о том, чтобы достоянием нации стали лучшие 
культурные традиции Запада. 
      Плахов внимательно слушал и думал: "Какая милая девушка! И сколько в ней 
нежности, изящества и эрудиции. И как увлеченно и интересно она рассказывает". 
      А Сэлли, словно воодушевленная вниманием собеседника, продолжала: 
      - Мы ведь очень древняя цивилизация. Может быть, от древних индусов и 
кхмеров, у таких, как я, и появилась тяга к классической драме и танцу, к 
героям "Рамаяны" и "Махабхараты". Моя мама - таиландка, когда-то она сама 
увлекалась танцами. Я воспитывалась в семье, где почти все мужчины были 
монахами, проводили многие годы в монастырях, носили желтую одежду служителей 
буддийских храмов и обитателей монастырей, как бы отрешаясь от земной жизни. 
Это - суровая жизнь аскетов, которым можно есть только в первой половине дня. И,
 знаете, всю пищу монахи получают в виде подаяний. Ну, а мой отец, - Сэлли 
сделала паузу, выражение ее лица стало непроницаемым и немного скорбным, - он 
американец. Но я его совершенно не помню, он умер, когда я была совсем 
маленькой. Знаете, мне иногда выгодно называться американкой. Интересно, 
правда? И вот сейчас я делаю карьеру в Национальном театре. Получается? 
      Похоже, у Сэлли действительно "получается". Плахов охотно соглашается, 
что талант и артистическое дарование у девушки есть. Он недалек от истины, что 
Сэлли отлично владеет искусством производить впечатление. Правда, он еще не 
видел ее на сцене. Нo это ничего не значит. Льву Михайловичу кажется, что он 
чувствует и понимает ее художественную натуру. 
      Сегодня у нее не рабочий день, объяснила Сэлли, и ей захотелось 
посмотреть на своих коллег-актеров со стороны. Нy, а в казино она заглянула 
просто случайно. Решила посмотреть, почему люди так увлекаются. И вот сама 
немного увлеклась... 
      Однако Сэлли сказала не всю правду. Ей было что скрывать. Ее слова о 
матери и семье - правда. И отца-американца она действительно не знала - он 
бросил ее мать с еще не родившимся ребенком и, возможно, потом лишь иногда 
вспоминал об очередном приключении в далеких краях. О покойниках не принято 
говорить плохо - его, как и многих других американцев, настигнет кара 
вьетнамцев, жестоко мстивших оккупантам за миллионы погубленных жизней. Говорят,
 что особенно карали сотрудников Центрального разведывательного управления за 
тот кровавый след, который они оставляли за собой на земле Вьетнама. 
      А Сэлли появилась на свет, подросла и стала хорошенькой, стройной 
девушкой, которую ждала судьба многих таиландок... Ее "опекали" и американцы, 
наводнявшие Бангкок в те годы, и местные "денежные мешки", жаждавшие женской 
ласки. Так Сэлли стала любовницей и содержанкой "Коротышки" Гарри. Он устроил 
ее в свой театр, дав возможность учиться в национальной академии танца и 
проследив, чтобы она основательно выучила английский язык, столь нужный в 
Бангкоке для общения с клиентами. Вот так она и вошла в ту группу девушек, 
которыми руководил "Коротышка" по поручению бангкокской резидентуры 
Центрального разведывательного управления. Сэлли стала высококлассной 
"ласточкой" американской разведки. И теперь ей предстояло заняться русским 
вице-консулом. 
      Лев Михайлович Плахов, возможно, и не признался бы себе, что очарован 
прекрасной полукровкой. Он сидел рядом с ней за игорным столом казино, видел и 
чувствовал ее красоту и обаяние, вдыхал аромат ее дорогих духов. Игра отошла 
куда-то далеко... У Плахова сильно и часто забилось сердце. Ему уже кажется, 
что он искренне привязан к молодой женщине, он гонит мысль о том, что она 
годится ему в дочери. А вдруг Сэлли послана ему судьбой... Но... появляются и 
другие мысли. 
      Сэлли словно почувствовала его замешательство и решила пустить в ход все 
свои чары: 
      - Вы интересный и приятный человек, и мне с вами легко. Кстати, я живу в 
гостинице недалеко отсюда. Буду рада как-нибудь пригласить вас к себе в гости. 
Вы должны увидеть, как в Бангкоке живут профессиональные актрисы. 
      Как ни странно, этот неотразимый аргумент, так часто привлекавший других 
мужчин, вызывает у русского дипломата новый прилив настороженности, ведь 
коммерческий секс, этот старинный способ "отъема денег", уже давно процветает в 
Бангкоке. Бизнес как бизнес, этим здесь никого не удивишь. Плахову хорошо 
известно о столичных гетерах, искусно заманивающих доверчивых иностранцев. 
Зажиточные иностранные туристы - главное достояние Бангкока. 250 тысяч 
официально зарегистрированных тружениц "сексуального фронта" - основной 
инструмент, при помощи которого добывается национальное богатство. И они очень 
изобретательны и ловки, красивы и обаятельны. 
      Ловкие дельцы полностью приватизировали "жриц любви", свободной торговли 
любовью уже нет. 
      Сэлли почувствовала свою оплошность. Вероятно, ей не следовало так 
торопиться. Русский должен был "созреть". Она заметила тревожные искорки в его 
взгляде. 
      А советский вице-консул уже почти успокоился. Нет, Сэлли не из категории 
"ночных бабочек", - решает он и гонит от себя подозрения о связи красивой 
танцовщицы с Сантибаном и коварным ЦРУ. Разве придет в такой вечер в голову 
мысль о том, что Сэлли может быть шпионкой? Невозможно заподозрить в этом 
прелестную и хрупкую девушку! Вот что значит потерять голову! Плахову кажется, 
нет - он просто уверен, что и сам нравится молодой красавице. Мужчины, 
перешагнувшие порог сорокалетия, всегда так тщеславны. Особенно когда судьба 
сталкивает их с обворожительными созданиями! 
      - Сегодня,