которого совершенно необъяснимым образом 
попало в список людей, предназначенных для уничтожения. Их вдовы получили по 
почте прах покойных и письма с извинениями. 

Геринг "провел чистку Берлина железной рукой", но этой организованной по 
промышленному образцу операции он попытался придать видимость законности. По 
его приказу при гестапо был создан военный трибунал. Характерной особенностью 
этого трибунала было то, что на его заседаниях поочередно присутствовали в 
качестве представителей рейхсвера командующий военным округом и комендант 
гарнизона. Трибунал тратил "на рассмотрение дела" каждого заключенного лишь 
несколько минут, но несчастных заставляли выслушивать приговор прежде, чем 
отправляли на казнь под дула эсэсовцев из "Лайбштандарте". Некоторых 
"преступников" расстреливали на учебном поле СС в Лихтерфельде, и обитатели 
домов на Финкенштайналлее могли наблюдать эти сцены из своих окон. 

Некоторые взводы, сформированные для проведения казней, состояли из общих сил 
СС, которые были размещены в казармах "Лайбштандарте" буквально накануне. 
Поскольку эти эсэсовцы не имели оружия, они получили полицейское или армейское 
вооружение - еще одна деталь, свидетельствующая о роли генералов в операциях 
против СА. 

В субботу вечером 30 июня Гитлер вернулся самолетом в Берлин. В аэропорту 
Темпельхоф его ждали Геринг, Гиммлер, Фрик, Далюге в окружении полицейских. 
Геринг и Гиммлер просто лопались от гордости. Тут же Геринг вручил Гитлеру 
список расстрелянных. Гитлер чуть не упал в обморок увидев там имя Штрассера, 
но Гиммлер сообщил, что тот покончил жизнь самоубийством. Несколько дней спустя 
Гиммлер издал приказ о материальном обеспечении вдовы Штрассера. 

На следующий день, в воскресенье 1 июля, казни продолжались с прежней 
интенсивностью. Но в два часа пополудни Геринг обратился к Гитлеру с 
"ходатайством" об их прекращении. Достаточно-де пролито крови. Гитлер 
согласился. Однако Геринг не сказал ему, что из тех, кто был в списке, осталось 
в живых только два человека. 

Не всех арестованных 30 июня поставили к стенке. Сотни из них месяцами томились 
в тюрьмах, иные, как подполковник Дустерберг, были отправлены в концлагеря, где 
многие нашли свою смерть. Генрих Мильх заявил в Нюрнберге, что в 1935 году в 
Дахау содержалось еще 700 - 800 жертв, схваченных в те страшные дни. 

Если верить заявлениям некоторых нацистов, был казнен всего 71 человек, цифра 
явно преуменьшенная. По другим оценкам, число жертв было от 250 - 300 до 
полутора тысяч, но последняя цифра кажется несколько преувеличенной. Наиболее 
вероятное число убитых составляло около тысячи, из которых 200 - верхушка СА. 
Даже Нюрнбергский суд в конце концов отказался от попыток установить точную 
цифру, хотя в его материалах указано число 1076. 

Рано утром 2 июля службы гестапо, СС и полиции безопасности получили следующую 
радиограмму, подписанную Герингом и Гиммлером: "Министр-президент Пруссии и шеф 
тайной государственной полиции всем полицейским властям. По приказу верховных 
властей все документы, связанные с операциями, проведенными за два последних 
дня, должны быть сожжены. Отчитаться немедленно по выполнении". Текст 
телеграммы был сохранен Гизевиусом. 

Более тысячи убитых за 48 часов! Даже для нацистского режима, не дорожившего 
человеческими жизнями, размах кровопролития был слишком велик. В субботу 
вечером бюро печати партии опубликовало довольно сбивчивое коммюнике. В тот же 
вечер Геринг сделал заявление для печати, представители которой были собраны в 
министерстве пропаганды. Необходимо было срочно дать официальную версию событий,
 так как многие провинциальные газеты выпустили специальные номера, а в 
иностранной прессе появились вопросы, на которые не так-то просто было ответить.
 

Геринг, одетый в парадный мундир, говорил торжественно, но малоубедительно. Он 
утверждал, что речь шла о подготовке путча, возглавляемого Ремом, о сексуальной 
распущенности его окружения, об упрямом желании некоторых элементов начать 
вторую революцию, о предательстве реакции. Он сообщил, что фон Шлейхер был 
связан с заграницей и попытался защищаться в момент ареста, что и стоило ему 
жизни. Он добавил, что Рема уже нет в живых, но умолчал об убийстве Штрассера, 
фон Бозе в приемной фон Папена и Клаузенера в его министерском кабинете. Однако 
была в его выступлении фраза, весьма многозначительная для тех, кто хотел ее 
понять. Говоря о приказах, полученных им от фюрера, Геринг просто заметил: "Я 
несколько расширил свою задачу". Именно это "расширение" позволило наряду с 
подавлением заговора экстремистской социалистской фракции партии нанести удар 
по консерваторам и католикам. 

В тот же день 30 июня, перед тем как покинуть Мюнхен, Гитлер назначил Виктора 
Лютце начальником штаба СА, но, проявив осторожность, не присвоил ему ранга 
министра. Сообщив об этом назначении, Гитлер издал приказ по войскам СА. 
Некоторые места этого заявления, обращенного не только к коричневым войскам, но 
и ко всем возможным оппозиционерам, свидетельствуют о невольном юморе его 
автора. Фюрер бичует в нем "тех революционеров, отношения которых с 
государством были поставлены с ног на голову в 1918 году, которые потеряли 
всякое представление об общественном порядке и, посвятив себя революции, 
захотели, чтобы она длилась вечно... Неспособные ни на какое честное 
сотрудничество, упорно стоящие на позиц