ания в среде СС никому ничего 
серьезного не грозило. Тем не менее, пользуясь достойными сожаления инцидентами,
 "посторонние" смогли слишком глубоко заглянуть в "частные" дела СС и 
познакомиться с некоторыми приемами, которые не следовало предавать огласке. 
Это и стало одной из причин создания специальной юрисдикции СС. С этого момента 
СС превращалась в замкнутый мир, внутрь которого не мог проникнуть никто 
посторонний. 

Эти "неприкасаемые" эсэсовцы были для Гиммлера высококачественным человеческим 
материалом, идеально подготовленным для его экспериментов. Вновь в нем 
проявился птицевод, строго следящий за чистотой селекции. Эсэсовец не имел 
права жениться без разрешения своего начальства. Невеста была обязана 
представить доказательства своего арийского происхождения начиная с 1800 года, 
если женихом был рядовой эсэсовец или младший офицер, и с 1750 года, если ее 
суженым был офицер. Только центральное штатное управление имело право утвердить 
представленные доказательства и дать разрешение на брак. Кроме того, девушка 
должна была пройти несколько медицинских осмотров и физических испытаний, 
выявляющих ее способность обеспечить потомство, достойное "расы господ". После 
свадьбы молодая жена обязана была окончить курсы СС в специальной школе, где 
преподавались политические дисциплины и "идеология, вытекающая из понятия 
расовой чистоты". Она проходила также курсы домашнего хозяйства, ухода за 
детьми и т.д. Все это преследовало цель создать за несколько лет постоянно 
увеличивающийся контингент индивидов, строго одинаковых физически и 
психологически. 

Система Гиммлера нашла свое полное воплощение после создания "источников жизни" 
("лебенсборн"), своего рода племенных заводов для людей, где специально 
отобранные девушки с совершенными нордическими признаками вместе с эсэсовцами, 
отобранными по тем же критериям, занимались воспроизведением нордического 
потомства, не вступая между собой в какие-либо законные брачные союзы. Дети, 
родившиеся в этих заведениях, построенных на принципах направленной евгеники, 
принадлежали государству и воспитывались в специальных школах. Теоретически они 
должны были составить первое поколение чистых нацистов, сформированных, начиная 
с эмбриона. Крушение фашистского режима не позволило продолжить этот 
эксперимент. Однако в "источниках жизни" уже появилось на свет пятьдесят тысяч 
детей. Как выяснилось позднее, их интеллектуальный уровень был значительно ниже 
среднего, а доля умственно отсталых среди них в четыре-пять раз превышала норму.
 Нацистские евгенисты игнорировали то, что хорошо знают психологи 
"деградирующих" стран и "вырождающихся" рас: в деле "выращивания" детей самое 
совершенное заведение не идет ни в какое сравнение с любой матерью, даже и 
посредственной. Никакая идеология не может заменить материнской любви. 

Биологические эксперименты Гиммлера над эсэсовцами принимали и другие формы. 
Птицевод полагал, что пища оказывает влияние на анатомические и психологические 
черты людей. Поэтому в казармах СС утренний кофе был заменен завтраком древних 
германцев, состоящим из молока и каши. В качестве питья при еде эсэсовцы 
получали минеральную воду, а меню было "строго научно" рассчитано партийными 
евгенистами. В казармах СС проводились опыты по гипнотерапии, а некоторые 
руководители были подвергнуты опытам по массажу нервной системы. Одним словом, 
с эсэсовцами обращались как с дорогими подопытными животными, но вместо того, 
чтобы почувствовать себя униженными, восстать против оскорбления их 
человеческого достоинства низведением их до положения лабораторных кроликов, 
они прониклись величайшей гордостью. Их-де относят к особым существам, 
сверхчеловекам, взирающим свысока на все остальное человечество. 

Члены этой новой преторианской гвардии почитали одним из главных достоинств 
"великолепную военную выправку", отвечающую требованиям прусских традиций. Все 
в них было слепком с этой модели: высокомерная спесь, жестокость отношений, 
непреклонность, крайняя самоуверенность, сознание своей силы, доведенное до 
абсурда, "кастовая гордыня, садизм в выучке и казарменный мазохизм во всех их 
исходных или развитых формах, сложившихся за двести лет прусского господства" - 
так писал об этих качествах Когон. И далее этот автор замечает: "Критическая 
мысль, которая предполагает способность сравнивать и отличать и требует, 
следовательно, растущего уровня знаний, вредила бы, как они думали, 
эффективности их действий, делала бы их "анемичными", казалась им 
деморализующей, опасной, коварной, "европейской"". И здесь снова вступает все 
то же старое армейское правило: "никогда не пытаться понять". 

Предоставленные им права, такие, как право самим решать вопрос о жизни и смерти 
современников "в порядке защиты своей чести", а также терпимость, с какой к ним 
относились власти, лишь усиливали их уверенность в собственном превосходстве. 
Что касается законности их действий, она просто не ставилась под вопрос; в этом 
не было никогда ни малейшего сомнения. 

И как же могло быть иначе? Ведь вся традиционная элита Германии принимала как 
должное самые преступные акты