собственная жизнь. Но все равно, сегодня он одержал первую, пусть небольшую, но 
победу.
 Александр проснулся рано. На душе было тревожно. Погода соответствовала его 
настроению. Тяжелые серые тучи заволокли небо. Хмурым февральским утром 
началась операция, запланированная органами госбезопасности СССР.
 Демьянов сел в машину, которая, поднимая снежную пыль и ловко объезжая воронки 
и рытвины, понеслась в сторону Смоленска. По дороге изредка встречались 
механизированные колонны, прошло несколько грузовиков с солдатами в 
сопровождении штабной легковой автомашины и полевой кухни. Александр смотрел на 
передвижение немцев к Москве и думал: «Наполеон со своими войсками тоже 
двигался по этой дороге. А потом?.. Интересно, по какой дороге побегут немцы к 
своему новоявленному Наполеону?»
 Смоленск показался за очередным поворотом дороги. Холодное зимнее солнце 
выглянуло ненадолго из-за туч, и его лучик блеснул на куполе полуразрушенного 
собора.

 Глава пятая
 НА ТОЙ СТОРОНЕ

 В Смоленске шел снег. Снежные хлопья сначала медленно кружили в воздухе, потом 
повалили на землю, плотно облепляя стекла машины. Машина, постоянно застревая в 
сугробах, медленно ползла по городу. Через лобовое стекло Александр мельком 
смог увидеть полуразрушенные здания, искореженные заборы. Изредка слышались 
громкие окрики немецких постовых.
 Машина остановилась около больших металлических ворот и протяжно загудела, как 
бы подзывая часового. Александру бросился в глаза высокий забор с рядами 
колючей проволоки наверху. По углам забора располагались вышки с караульными 
автоматчиками, а вдоль него прогуливались солдаты с овчарками. «Гейне» понял, 
что для дальнейшей проверки его привезли в концлагерь. Он вспомнил вчерашний 
банкет и мысленно передразнил его организаторов: «Господин Александр, коньяк, 
водочка. За успех. Будем вместе работать…» — «Так вот как приходится работать»,
 — устало подумал он. Начал перебирать возможные варианты проверки, но тут 
ворота открылись, и машина въехала на территорию лагеря.
 «Гейне» поместили в отдельном бараке, вместе с военнопленными, согласившимися 
работать на немцев. Эти люди не смогли выдержать голода, пыток и были 
нравственно сломлены. Инстинкт самосохранения взял в их душе верх. Они пытались 
оправдаться перед собой и старались расположить к себе немцев, но Александр 
заметил, что и у немцев они вызывают брезгливое чувство. Гораздо труднее ему 
дались другие встречи. За дни, проведенные в концлагере, «Гейне» столкнулся с 
военнопленными, чей дух оказался сильнее страданий плоти, чье сердце не 
перестало любить Родину и ненавидеть тех, кто пытался ее уничтожить. Видеть 
страдания этих людей и чувствовать себя бессильным помочь им было невыносимо. 
Александру пришлось играть роль равнодушного человека, не слышащего стонов и 
проклятий, и спокойно говорить о необходимости столь жестоких мер. Но именно 
гордость за этих людей и помогла «Гейне» справиться с  ролью, так  как он знал, 
что, только войдя в доверие к немцам, сможет выполнить задание и тем самым 
приблизить день долгожданной победы. А в том, что она придет, он теперь не 
сомневался.
 Офицеры абвера каждый день вызывали «Гейне» в управление лагеря. Снова и снова 
повторялись бесконечные допросы. Их интересовала история его рода, жизнь до 
войны и детали перехода через минное поле. Александру казалось, что он проходит 
это злосчастное поле второй раз.
 Через некоторое время его перевели на городскую квартиру, находившуюся почти в 
центре старого Смоленска. К Александру были приставлены два инструктора, 
занимавшиеся с ним специальной подготовкой: шифровальное и радиодело, а также 
тайнопись. Они служили в диверсионной школе «Абверкоманда-203» («лагерь МТС»), 
которая располагалась на улице Дзержинского в доме 22. «Гейне» понимал, что для 
успеха дальнейшей проверки необходимо найти контакт с инструкторами, наладить с 
ними хорошие отношения. Это сделало бы их менее подозрительными. Помог случай. 
Занятия прерывались на обед. В меню входила бутылка шнапса. Шнапс «Гейне» не 
любил, так что большая его часть перепадала инструкторам, к большому их 
удовольствию.
 На конспиративной квартире «Гейне» периодически навешал сам начальник лагеря 
зондерфюрер Гисс. Этот человек, по всей видимости, симпатизировал «Гейне». 
Нередко он приносил с собой консервы и сигареты. Этими презентами Александр 
щедро делился со своими инструкторами. Шнапс в сочетании с гостинцами развязал 
им языки. Вилли и Юзеф, так звали инструкторов, рассказали, что до войны жили в 
Бресте и работали на телеграфе. Будучи немцами по национальности, они 
перебежали на сторону фашистов еще в первые дни войны. Они были довольны собой 
и своей жизнью. После занятий, подшучивая друг над другом, они провожали 
Александра обратно в лагерь, попутно обсуждая планы на вечер. Он мог оказаться 
удачным, если какая-нибудь красотка не откажет им, или неудачным, если девушка 
попадется строптивая.
 По ночам, лежа в бараке, «Гейне» часто вспоминал стихи своего любимого поэта и 
размышлял над тем, как нация, подарившая миру Гёте и Баха, могла допустить к 
власти Гитлера. «Впрочем, это вечная борьба добра и зла, света и тени. Она 
постоянно происходит и в душе человека, и в каждом народе, и в обществе. Надо 
только удержать в душе свет», — заклинал себя Александр.
 Спустя несколько недель пребывания «Гейне» в Смоленске состоялась встреча с 
каким-то высокопоставленным представителем абвера, на которой ему сообщили, что 
скоро его отправят об