в искренности своих намерений, чтобы не осталось и доли сомнения в 
том, что Демьянов именно тот, за кого себя выдает.
 Майор, так и не дождавшись ответа, вышел из блиндажа. В разговор вступил 
другой офицер. Он протянул Александру кружку с чаем и стал расспрашивать о 
причинах его перехода, о расположении войск на советском фронте.
 Демьянов во всех подробностях рассказал, как почти двое суток подбирал место 
для перехода линии фронта, пока не выбрал именно это — самое подходящее. 
Упомянул также, что в Москве существует враждебная советской власти 
монархическая организация «Престол», объединяет антисоветски настроенных людей.
 Казалось, немец был настроен дружески, но его внешнее дружелюбие скрывало 
огромную сосредоточенность, попытку проникнуть в мысли собеседника и разгадать 
истинный смысл его намерений. После нескольких часов бесконечных вопросов и 
ответов разговор закончился.
 Солдаты вывели Александра из блиндажа, посадили в машину. Автомобиль несся по 
изрытой воронками лесной дороге и через полчаса остановился около большого 
бревенчатого дома. Немцы разместили здесь свой штаб, и около входа бессменно 
стоял часовой.
 Демьянова в сопровождении солдат провели внутрь дома. В большой просторной 
комнате на стенах висели иконы, оставшиеся, вероятно, от прежних хозяев. Здесь 
царило оживление. Люди входили и выходили. Постоянно в помещении находились 
только три офицера. Они сидели за массивным деревянным столом и заинтересованно 
смотрели на Александра. Особенно поразил взгляд человека, сидевшего посередине, 
на вид он был старше всех. Его глаза выражали холод и спокойствие. Мощная 
фигура немца говорила о превосходстве. Именно он и начал допрос. Вслед за ним 
офицеры всех рангов засыпали Демьянова вопросами. Спрашивали часто об одном и 
том же, пытаясь поймать на неточностях, мелочах. Александр терпеливо и уверенно 
отвечал на все интересующие немцев вопросы.
 Наконец старший из офицеров, человек с невыразительным атлетичным лицом, с 
резкими складками вокруг рта приказал Демьянову выйти из комнаты. Переводчик 
вывел Александра в сени и усадил на грубо сколоченный табурет, а сам сел 
напротив и приготовился ждать. Из комнаты, в которой только что велся допрос, 
слышались возбужденные голоса. Немцы никак не могли решить, что им делать с 
перебежчиком. Многие сомневались в том, что молодому человеку можно верить.
 Через двадцать минут Демьянов снова стоял перед столом, за которым сидели 
германские офицеры. На вторичном допросе его снова засыпали вопросами: кто 
послал, как добрался до немецких позиций. Просили подробнее рассказать об 
организации «Престол», о ее членах. Интересовались семьей Александра и его 
ближайшими друзьями, записывали их адреса. Демьянов упорно держался 
первоначальной версии о том, что он принадлежит к организации, объединяющей 
идеологических противников советской власти. Задача «Престола» — борьба с 
коммунизмом.
 Немцы никак не хотели верить Александру и поставили ультиматум: если Демьянов 
скажет правду, ему гарантируют сохранить жизнь до окончания войны, в противном 
случае будет применена «третья степень» пыток.
 Наконец усталого и окончательно измотанного пленника вывели в другую комнату. 
На стенах небольшого аккуратного помещения с двумя кроватями было развешано 
оружие: пистолеты в кобурах, ружья, казацкие шашки. «Что это? Мне дают 
возможность покончить с собой, чтобы избежать пыток? Или же еще раз проверяют? 
Нет, застрелиться — значит, показать свою слабость. А задание? Я же дворянин, я 
дал слово и должен выполнить порученное задание. Я не имею права сорвать 
операцию. Убивать себя нельзя, тем более прикасаться к оружию», — думал 
Александр, разглядывая казацкие шашки, крест-накрест висевшие на стене. 
«Тик-так, тик-так», — мирно тикали ходики. Он был пленником этой комнаты всего 
полчаса, но время словно остановило свой бег, а секунды показались часами.
 Мерный ход часов немного успокаивал. Александр прилег на кровать и сразу же 
провалился в тяжелый сон. Разбудили его громкие голоса и топот кованых 
солдатских сапог. Сильные руки грубо подхватили его, выволокли во двор и 
поставили спиной к бревенчатому сараю.
 Наступил вечер, быстро темнело. Небо было хмурым и неприветливым. Лучи 
прожекторов бороздили пространство, изредка вспыхивали осветительные ракеты. На 
крыльце дома появились несколько офицеров. Среди них были те, которые на 
допросе старались запутать Александра. Немцы что-то оживленно обсуждали, один 
из них обратился к «Гейне»:
 — Вы наконец скажете правду?
 — Я рассказал все, что знал, — ответил Александр. Офицер поднял руку, щелкнули 
затворы винтовок и раздались выстрелы. Веер щепок посыпался на «Гейне».
 Александр стоял неподвижно, он словно оцепенел. Все чувства покинули его, и он 
никак не мог осознать реальность происходящего. Наконец он понял, что жив. 
Тесть сказал правду — крест его спас.
 Усмехающийся офицер подошел к Александру и дружески похлопал его по плечу.
 — Ты вел себя мужественно, — сказал он, — теперь нам нужно поговорить.
 Немец жестом пригласил Демьянова пройти в комнату, где несколькими минутами 
раньше его с пристрастием допрашивали. В просторной комнате уже был накрыт стол.

 — Господин Александр, коньяк, водочка. Не стесняйтесь. Давайте выпьем за успех.
 Мы будем работать вместе. Некоторое время вам придется побыть в Смоленске. 
Туда мы отправим вас завтра. Не будем терять время, приступим к инструктажу.
 Итак, игра началась. Эту ночь «Гейне», впервые за трое суток, спал спокойно. 
Позади были изнурительные допросы и явная враждебность германских офицеров. Он 
прекрасно знал: от его поведения зависит не только успех операции, но